Зеркало ислама

И ас-Сухраварди решает задачу создания общей спекулятивной концепции, которая бы удовлетворительно объясняла все указанные варианты видения. Здесь ему опять не обойтись без Зеркала.

Пятое. Поскольку в Зеркале не может быть форм, а что-то мы в нем все-таки видим, постольку в Зеркале возникают (помещаются в него вездесущим и всепроникающим Светом) особые вещи. Ас-Сухраварди называет их подвешенные лучи, подвешенные образы {саясин му‘алляка; сувар му‘алляка;} или подвешенные формы {мусуль му‘алляка}, подвешенные цельнообразные знаки¹⁸². Их характерные черты устанавливаются именно при рассмотрении образов, что находятся в Зеркале. Они бестелесны, плоски, одномерны, не имеют тыльной стороны {муджаррад; сатхи; ля ‘умк ляху; ля захр ляху} [Это отсутствие тыльной стороны возникнет в несколько ином контексте у Ибн-Араби, который определит сердце как «хорошо отполированное зеркало, которое целиком – лицевая сторона [без тыльной части]».]¹⁸³, они внепространственны и не имеют фиксированного места {ля фи макян ва ля фи махалль}¹⁸⁴. Тем самым ас-Сухраварди формулирует бытийные (онтологические) характеристики цельнообразных знаков, реализуя то, чего не сделал аль-Газали, хотя последний заложил основы спекулятивного конструирования этого концепта.

И если мы, например, считаем, что видим в Зеркале гору, или отражение горы, или образ горы, или форму горы, то у ас-Сухраварди тому есть иное объяснение. Поскольку форма горы не может находиться в Зеркале по рассмотренным выше причинам, а мы все-таки что-то в нем видим, то это что-то и есть подвешенный цельнообразный знак {мисаль муалляк} горы. Если мы считаем, что видим в Зеркале собственное лицо (или его отражение), то это тоже неверно: мы видим подвешенный цельнообразный знак нашего лица. Причиной появления этого подвешенного цельнообразного знака в Зеркале является Свет, световая эманация. «Причина [цельнообразных] знаков в зеркале – Свет {мусуль, ед. ч. мисаль ду’}»¹⁸⁵.

Немалую сложность вызывает истолкование образов (а также лучей, знаков) как подвешенных. Ни у самого ас-Сухраварди, ни у его комментатора аш-Шахразури, ни в трудах его последователей мне не удалось обнаружить определения подвешенности, хотя о лучах, образах, знаках во всех этих трактатах говорится подробно, им и их свойствам даются дефиниции. Складывается впечатление, что выражение подвешенные знаки понятно авторам и читателям трактатов без дополнительных разъяснений (не думали же они, что спустя много веков эти трактаты кто-то будет читать в далекой и холодной северной стране). Явно мы имеем дело с такой ситуацией, когда утрачен контекст, очевидный для современников ас-Сухраварди и его последователей аш-Шахразури, аш-Ширази.

Я рискну высказать предположение, что свойство подвешенности эти образы приобрели от миража [Слово мираж, кстати говоря, самым непосредственным образом связано с Зеркалом. В русский язык это слово пришло из французского. А там mirage является однокоренным со словом miroir, Зеркало, восходя к словам mirer (рассматривать) и se mirer (рассматривать себя в Зеркале или любой отражающей поверхности).]¹⁸⁶. Мираж никогда не бывает помещенным на почву. Он всегда висит, представляя собой некую подвешенную картину (скажем, оазис или город с минаретами и башнями), иногда даже движущуюся подвешенную картину (скачущий всадник или бредущий караван). И при этом мираж составляет такую же неотъемлемую часть бытия для жителя жаркого климата, какой для эскимоса является северное сияние, эта Божественная иллюминация, которую Всевышний устраивает в период полярной ночи. Находясь в жару в пустыне, на небе можно увидеть целые города (вспомним Джабулк, Джабурс и Чудесную Хуркалию), которые и видели своими глазами достойные доверия люди, да, вполне вероятно, и сам ас-Сухраварди. Это объяснение настолько просто, что кажется нефилософским. Но это, по-видимому, так. Опыт жителя пустыни научил его, что существуют самостоятельные фантомы, возникающие как бы ниоткуда и исчезающие как бы в никуда. И можно предположить, что эти нетелесные образы, которые никогда не касаются земли, являются односторонними, не имеют тыльной части (кто-нибудь когда-нибудь видел оборотную сторону миража?), все-таки откуда-то возникают и куда-то исчезают – действует своего рода закон сохранения образа.