Зеркало любви

Давид пришел сегодня чуть пораньше, часов в шесть.

Анна Ивановна уже ушла, и Малена захлопотала на кухне. Давид быстро поел, бросил взгляд на Малену. Явно чего-то ждал.

«Вот зараза! На две стороны стучит», – прокомментировала ситуацию Матильда.

Давид кивнул.

– К тебе сегодня приезжала София Рустамовна. Тебя тут не съели?

– Понадкусывали, – улыбнулась Малена. – Не сильно. Она очень милая дама, я бы на ее месте тоже обеспокоилась. Мало ли что там сынок в дом притащил. Или кого.

– Мяу, – авторитетно подтвердила Беська.

– И все?

– Еще она меня пригласила на день рождения. В воскресенье.

Давид вздохнул.

– А ты сможешь идти?

После сегодняшних усилий живот болел немилосердно. Малена непроизвольно коснулась синяка.

– Думаю, смогу.

– Может, лучше полежишь?

– Этого София Рустамовна мне не простит никогда.

Давид задумчиво кивнул. Свою мать он знал.

– Давид, а что ей нравится? Что ей можно подарить?

– Ну… меха она любит. Драгоценности не очень, почти их не носит…

«Очень содержательно, – прокомментировала Матильда. – Так и представляю, дарим мы ей, это, норковую шубу… а еще лучше – соболью. С царского, значит, плеча. Чего мелочиться?»

«Будь мы в Аланее, я могла бы…»

«Увы. Хорошо хоть мы общаемся, а вот деньги из одного мира в другой не перекинешь. Расспрашивай дальше, может, еще чего интересного узнаем?»

Малена так и поступила.

Увы, Давид не принадлежал к тем редким мужчинам, которые знают о женщинах все. Во что они одеваются, что любят, что хотят получить ко дню рождения…

Давид таким не был. Но свои достоинства у него тоже были. Во всяком случае, вечер для Малены закончился просмотром комедии.

Совершенно неожиданной. Американской, сороковых еще годов.

Давид сам предложил посмотреть после ужина. Телевизор он не уважал, новости читал в интернете, но домашний кинотеатр поставил роскошный – в полстены. И запустил на нем «Серенаду солнечной долины».

Ту самую, с Гленом Миллером.

Оказалось, что Давиду нравятся еще те, старые комедии. С Мерилин Монро и Соней Хени, Вивьен Ли и Элизабет Тейлор, Джеральдин Пейдж и Натали Вуд, еще черно-белые, но всегда музыкальные и оптимистичные. Как он объяснил – идеальный вариант, чтобы расслабиться.

Малена смеялась от души.

Матильда, хоть и видела эту комедию, молчала, чтобы не портить сестре удовольствие. А что?

Хорошие фильмы, уютные, теплые, без пошлости и шуток «ниже пояса», с хорошим концом, отличной актерской игрой и прекрасной музыкой. Что есть – то есть.

Жаль, что найти их – сложнее, чем коды от президентского ядерного чемоданчика. Не кассовые фильмы.

А зря.

Матильда принципиально была за показ вот таких, старых фильмов, снятых в те годы. Знаете ли, Великая депрессия, потом Вторая мировая война… может, Америку она и меньше затронула, но в таких условиях снимать комедии?

Это надо обладать совершенно особенным складом характера. И силой духа.

И душу вкладывать в свои фильмы. А не подсчитывать, сколько тебе за них заплатят. Матильда давно заметила, а сейчас и сестре шепнула.

У актеров в старых фильмах живые глаза. Искренние, настоящие, в которых отражаются все эмоции. Они живут в своей роли.

У актеров в современных фильмах таких глаз нет. Они плачут, кричат, они… играют. И этим словом все сказано. Они отлично играют там. Но не живут. А игра – это все же суррогат. Много ее не съешь, надоест.

Достаточно рано девушки попрощались, пожелали хозяину дома спокойной ночи и отправились в постель. Внимательного взгляда Давида Малена не заметила.

Господин Асатиани не подозревал неладного – мало ли кто сова, а кто жаворонок. Просто сам факт столкновения с его матерью… как-то незаметно он понял, что Малена – девушка незаурядная. Только пока не знал, что делать с этим пониманием.

Аланея, Аллодия

Улица Могильщиков полностью соответствовала своему названию, разве что похорон не хватало. А вечером она была особенно хороша. Мрачная, темная, с тенями от деревьев, которые придавали сейчас мостовой и домам совершенно демонический вид. Поневоле мороз побежит по коже даже у более храброго человека.

Найджел не без трепета коснулся дверной ручки. Дверь отворилась с гадким скрипом, и его высочество шагнул внутрь.

Тот же коридор, та же паутина, тот же гадкий сквознячок, вызывающий безотчетную дрожь, скрип половиц под ногами и та же ведьма в конце пути.

– Лэ Стиорта…

– Ваше высочество.

Глаза ведьмы были особенно черными, а в ушах у нее покачивались сережки в виде серебряных пауков. Найджела аж передернуло от этого сочетания, но мужчина нашел в себе силы высказать претензии:

– Твое снадобье не действует.

На губах ведьмы появилась вовсе уж запредельная улыбка.

– Нет? Что ж, я дам тебе другое.

– Другое?

– Десяти дней хватит. Подливай по три капли каждый день…

Лэ накрыла ладонями шар. Под ее руками он вспыхнул в несколько раз сильнее, а когда потух, на столе перед ведьмой стоял маленький пузырек с зельем.

Найджел поежился.

– Ты…

– Можешь не оставлять мне денег. ЕМУ деньги не нужны.