Зеркало Лукреции Борджиа

Лукреция быстро шла по коридору и почти столкнулась с двумя слугами, которые несли на носилках накрытое плащом тело.

– Стойте! – крикнула она и сдернула край плаща.

– Не нужно, мадонна… – запротестовал один из слуг. – Его сиятельство будет недоволен…

Лукреция не слышала его. Перед ней было лицо Бонакорсо. Прекрасное лицо с тонкими, изящно изогнутыми темными бровями. Лицо, которое она столько раз целовала. Карие глаза его были закрыты, как будто Бонакорсо мирно спал.

Лукреция побледнела, отступила к стене. Она едва не потеряла сознание.

Вдруг совсем рядом раздались быстрые шаги, из-за поворота коридора появился брат. Увидев Лукрецию, он сложил губы в злую надменную улыбку и проговорил:

– Что-то, сестрица, ты бледна? Нездорова или плохо спала сегодня? Тебе нужно больше спать и чаще бывать на воздухе. Отчего бы тебе не погулять в саду?

– Не беспокойтесь, господин мой брат… – проговорила она, едва шевеля помертвевшими губами. – У меня всего лишь обычное женское недомогание.

– А, это хорошо. – Цезарь снова усмехнулся. – Значит, ты хотя бы не беременна, как в тот раз!

– Как можно, господин мой брат… – пролепетала Лукреция, едва держась на ногах. – Вы позволите мне удалиться?

– Кто же тебе мешает? Ты знатная дама и можешь делать все, что захочешь! Все, что захочешь! – повторил Цезарь и закрыл плащом лицо Бонакорсо.

– Ну что же ты опаздываешь? – Людмила не сразу узнала Веру в зеленой хирургической униформе и шапочке, низко надвинутой на лоб. – Вот, смотри, пойдешь в левое крыло, там платная клиника, фамилия доктора тут указана. Заплатишь в кассу, сколько нужно, там же тебя направят на анализы и УЗИ.

– Постой! – Людмила замялась. – Вот тут у меня еще…

Она протянула Вере пакет с анализами Антона.

– Ты не могла бы… разобраться, что это все значит? Мне бы только понять…

– Хорошо. – Вера схватила пакет, – отнесу приятелю в лабораторию, он посмотрит. Встречаемся через два часа в ресторанчике, вон там, через дорогу. Обед с тебя, подруга! – И Вера умчалась.

Доктор быстро установил: беременность шесть недель, все в порядке, пол ребенка выяснится через месяц или два, когда будет первое УЗИ. Но от себя неофициально заметил, что, скорее всего, будет девочка, есть некоторые признаки.

«Разумеется», – подумала Людмила, она пока не решила, как к этому факту относиться. Нужно привыкнуть.

На улице сильно потеплело. Дождя не было, выглянуло неяркое осеннее солнце, и небо голубело, как летом. В больничном саду золотились еще не полностью опавшие клены, на фоне синего неба краснели кисти рябины. Людмила представила, как идет с коляской по такому же осеннему парку, светит неяркое солнышко, все вокруг дышит тишиной и покоем. В коляске спит ее крошечная дочка. Вот она пошевелилась и открыла глазки – такие же удивительно зеленые, как у нее, как у всех женщин ее семьи. Тете Аглае нужно сообщить, пускай порадуется. И назвать обязательно на «Л» – Лариса, Любовь… Нет, лучше Лилия, такого имени в роду еще не было…

– Все будет хорошо! – сказала себе Людмила и заторопилась на встречу с Верой.

Снова она опоздала, Вера ждала ее за столиком. Форму она сняла и была в джинсах и том же свитере, который помнила Людмила.

– Спагетти будешь или пиццу? – спросила она. – Давай одну пиццу большую на двоих?

Людмила прислушалась к себе и поняла, что ей хочется пиццы – чтобы соус острый, огурчики маринованные, колбасы много… Вот уж никогда раньше такого не ела!

Пока готовили пиццу, Людмила рассказала о своих новостях.

– Что ж, поздравляю… – протянула Вера, – а ты, я вижу, не рада?

– Понимаешь… все так сложно…

– Ладно, а вот это чье? – Вера положила перед ней бланки анализов. – Кто такой Касаткин А. К.?

– Это мой муж… бывший… то есть покойный…