Зеркало Медузы

Ему нравилось кататься на коньках и упиваться свежим воздухом — особенно сейчас, когда предложение миссис Ван Оуэн так взбудоражило его сокровенные мысли. Их встреча в библиотеке казалась ему одним из самых удивительных моментов жизни. После того как он выбежал наружу, чтобы вернуть ей авторучку, она заверила его, что гарантирует выполнение каждого сказанного слова. Ее обещания дарили надежду, хотя, с другой стороны, он понимал безумие происходящего. Разве она могла гарантировать исцеление его сестры? Ее форма рака была неизлечимой. Однако миссис Ван Оуэн предложила ему миллион долларов. Она написала эту сумму на визитной карточке. Какие медицинские услуги и лекарства можно купить на миллион баксов? Естественно, самые лучшие. Он хранил визитную карточку в бумажнике, не придавая ей особого значения. Во всем этом было что-то неправильное. Он хотел рассказать о возникших сомнениях доктору Армбрастер… Но, к своему стыду, не решился.

Чтобы остановить поток сомнений, Дэвид занялся работой. Он дочитал до конца «Ключ к жизни вечной», предположительно написанный самим Челлини. Постигнув суть тайных знаний, скрытых в манускрипте, он понял, что двигало Кэтрин Ван Оуэн в ее поисках «Медузы». Она верила в магию. Она думала, что книга правдива и что зеркало действительно способно дарить силу бессмертия. Вот почему она сказала ему на стоянке «Ньюберри», что никогда не доверила бы эту рукопись кому-то другому, кроме него.

— Берегите книгу, — подытожила она. — Вы первый человек, который, на мой взгляд, может понять и использовать ее в поисках зеркала. Не разочаруйте меня.

Оказывается, Челлини рассказывал в «Ключе» не только о своих экспериментах с колдовством, которые включали в себя выкапывание мертвецов из освященной земли; конструирование особых устройств, предназначенных для выращивания гомункулусов; и создание философского камня. В рукописи был представлен подробный отчет о его собственном поиске бессмертия. Не довольствуясь чудесными вещами, выходившими из-под его рук, и дарованным ему творческим гением, Челлини связался с сицилийским некромантом по имени Строцци и с помощью магии задумал обрести величайший дар — секрет вечной жизни. Он жаждал всего времени мира! Не больше и не меньше! Время, за которое он мог бы воссоздать Природу в ее самых идеальных формах. Ему хотелось творить предметы неописуемой потрясающей красоты, от статуй и фонтанов до картин и модных украшений. Он напомнил Дэвиду другую великую и, возможно, вымышленную персону — Фауста, готового продать душу за знание и бессмертное существование.

В своих рассуждениях относительно сверхъестественных тем Челлини описал галлюцинации (во всяком случае, так думал Дэвид), в которых он, в сопровождении Данте, проник в таинственную область подземного мира. Он, по его словам, раскрыл секрет невидимости и сделал венок из магического тростника. Более того, ему удалось приоткрыть тайну вечной жизни. Этому способствовала вода из мистического пруда горгон, которая находилась в полости под стеклом «Медузы». Челлини писал, что зеркало могло наделять этим даром при условии «se il proprietary lo sa come approfondire» — то есть, «если владелец знал, как использовать его». На тосканском диалекте он пояснял, что зеркало следовало держать «близко к лицу и смотреть в него, словно в собственную душу». При этом амулет должен был озаряться светом луны — «постоянным спутником, но извечно переменчивой планетой». И он заканчивал свой отчет особым предостережением: «Сей дар не так прост и желаем, как можно представить. Я боюсь, что в конечном итоге за него придется заплатить большими муками и сожалением».

Сказать бы это миссис Ван Оуэн, подумал Дэвид. Он рассеянно начал новый круг.

— Аманда! — крикнула Эмма.

Отпустив руку дяди, она помчалась навстречу подруге, которая только что появилась на катке. Дэвид подъехал к трибуне и сел на скамью рядом с Сарой.

— Твоя дочь нашла себе компанию получше, — сказал он, развязывая шнурки на коньках.

— Не огорчайся. Они с Амандой неразлучны.

— Как ты себя чувствуешь? Не пора ли нам собираться и ехать домой?

Ее кожа напоминала полупрозрачный лед, и лицо без бровей, исчезнувших после химиотерапии, выглядело, как стеклянная маска. Только глаза — такие же темно-карие, как у Дэвида — все еще хранили яркую искру жизни.

— Нет, пусть Эмма немного порадуется. Когда я смотрю на нее, меня переполняет счастье. Я не знаю, сколько таких светлых и приятных минут мне осталось.

Еще одна констатация факта. Ее последняя фраза опечалила Дэвида. Он всеми силами пытался не думать о близкой кончине сестры, но любой разговор с ней, так или иначе, задевал эту тему. А разве могло быть иначе? Она уже почти год жила в ожидании смертного приговора. Сара проходила одну процедуру за другой, терпеливо переносила операции. Врачи меняли для нее медикаментозные курсы один за другим. И хотя в процессе ее лечения случались краткие периоды улучшения, общее развитие болезни неизменно вело к концу. Наступавшие ремиссии длились недолго.