Зеркало между нами

Во многом, надо признать, это заслуга Юджина. Он, несмотря на все свои недостатки, обладает неким тайным оружием против хаоса и умеет одним своим присутствием снижать энтропию окружающих вещей. В этом плане мы как нельзя лучше друг другу подходим.

Время тянется клейкой резиной, запрещая колдовать. Не знаю, кто все эти люди, черпающие вдохновение в затворничестве, но я уж точно не отношусь к их числу.

Вечерами я разбираю семплы на ноуте, продумывая новые вариации для синесцен, а Юджин создает видимость заботы о домашнем очаге. Забавно, что из нас двоих только у меня хватает честности признать, что ведение хозяйства не вызывает никаких эмоций, кроме раздражения.

Зато… В производимом уюте чувствуется чуть ли не физическая целостность. Мне кажется, еще чуть-чуть, и его можно будет измерить.

Юджин ставит чайник. Потом выдает мне миску с засохшим еще до нашего приезда овсяным печеньем и садится напротив.

– Нож заворачиваю в полотенце, чтобы тебя не пугал, – говорит мой друг и показывает мне, что опасный сверкающий подлец отправляется подальше в темный ящик.

Иногда мне кажется, что я люблю Юджина, но на самом деле это не более чем попытка выдать желаемое за действительное. Мы с детства знакомы. Многое повидали вместе. И пускай я не таю на него зла за отказ принять мой отказ, ведь с тех пор уже пять лет прошло, нет. Только не любовь.

– Однажды давно, – говорю я. – Человек по имени… ну скажем, Заводной Барабан подсмотрел в Сети одну интересную технологию. Он не искал этот клад намеренно, но как часто бывает с увлеченными персонажами, им чаще других улыбается удача. Заводной Барабан обнаружил способ фиксировать поток неких… скажем так… частиц, излучаемых… в ответ на изменение твоего эмоционального состояния. Статья описывала способ захватить и удержать на физическом носителе ткань любого существующего чувства.

– Чувства — это химическая реакция.

– Меня поражает то, что даже через полгода работы с этой самой «материей чувств» ты продолжаешь повторять подобные глупости, – вздохнула я.

– А тебе лишь бы поумничать.

Иногда мне кажется, что Юджин безнадежен (впрочем, наверняка он то же самое думает обо мне).

– Заводной Барабан попытался собрать катушку, как было предписано в инструкции, но ему недоставало знаний. Тогда он прибег к помощи двух друзей — весьма амбициозных и талантливых технарей. Разобравшись в том, как записать собственную радость на катушку, Барабан попытался записать грусть, а потом похоть, сожаление, страх и восторг. Раз за разом ему это удавалось.

Но тут всплыла небольшая проблемка. Эмоции можно было записать, но при этом невозможно воспроизвести. Аппарат имел устройство вывода по типу вольтметра: чем «мощнее» записанная эмоция, тем ярче светилась лампочка.

Путем нехитрых рассуждений Барабан пришел к выводу, что раз записанные эмоции воспроизвести нельзя, но при этом включается свет, значит…

Я молчу, ожидая, что Юджин закончит фразу.

– Э-э-э…

– Значит, их можно использовать как источник энергии!

– Ты эту историю сама придумала или вычитала где-то? – Юджин хмуро приподнимает бровь.

– Это еще не конец. Дальше Заводной Барабан начал думать, как лучше всего применить полученный «двигатель». Разумеется, легче всего было бы продать его какой-нибудь ведущей корпорации, но наш герой мыслил несколько шире. Сам он не был ни ученым, ни программистом, ни даже технарем. Но он был умен и умел убеждать.

Вскоре команда настоящих специалистов плотно исследовала технологию, обнаруживая все более и более необычные следствия.

– Ты мне так и не ответила, – перебил Юджин. – Это выдумка или нет?

– Первым из них стало открытие необычного «поля» вокруг катушки. Эмоции, а точнее — частицы, которые генерировало их появление, формировали некое атипичное поле. По типу электромагнитного поля, присущего электронам. Поле эмоций не только существенно повышало пластичность ткани нашего мира, но и выплескивало на его поверхность неуместные артефакты. Знаешь, что это такое?

– Типа автомобильного колеса в раскопках древних египтян?

– Диск Сабу — это не автомобильное колесо, если ты о нем.

– Я просто наугад сказал. Вещь, которой не может быть там, где она есть.

– Да. Но поскольку мама Заводного Барабана с детства заставляла его убираться в комнате, он прекрасно знал: у каждой вещи есть свое место. И раз неуместные артефакты попали к нам сквозь загадочное поле катушки, то и мы можем попасть через это поле к ним на родину.

– Путешествия по мирам? Старо как… мир. Кек.

– Это лишь декорации, Юджин. И спектакль мы уже видели. Но разве не интересно тебе заглянуть за кулисы? Увидеть механизмы, поднимающие занавес и управляющие движениями кукол? Для подобных путешествий требуется ресурс, не говоря уже о необходимости этот ресурс содержать. Так и появился странствующий город-театр.

– Слыхал о странствующей коммунальной квартире. Это из той же оперы?

– Кто знает? Я никогда не видела ни того ни другого, но что касается театра… если он еще не существует, то рано или поздно обязательно появится.

– С чего ты взяла?