Зеркало отчаяния (СИ)

Карета ждала за воротами. Роскошная, отделанная золотом, вся в узорах и завитках, с гербом Домбрийских на дверце - ланью в прыжке. И на минуту Мария-Элена почувствовала себя такой же ланью. Загнанной, испуганной, которой не уйти от охотника.

- Ваше сиятельство, - поклонился ей молодой мужчина в цветах Домбрийских, - Позвольте представиться. Дорак Сетон, начальник вашей охраны.

Мария-Элена кивнула, не поднимая головы.

- Благодарю вас, господин...

- Прошу вас пожаловать в карету. Мой отряд будет сопровождать вас домой, в Донэр. В карете вас уже ждет горячий завтрак и теплый плащ, а если вы что-то пожелаете, обращайтесь ко мне. Я сделаю все, что в моих силах ради вашего удобства.

- Благодарю вас, господин.

Второй раз получилось увереннее. И глаза поднять тоже получилось, словно кто-то толкнул под руку.

Мужчина смотрел на Марию-Элену и улыбался. Высокий, черноволосый и синеглазый, белозубый и мускулистый, живое воплощение девичьих грез.

Точно бабник...

Откуда у Марии-Элены возникла в голове последняя мысль, она и сама бы не сказала. Звучало это удивительно вульгарно, но решительно.

- Прошу вас, госпожа. Окажите мне честь...

Дорак опустился на одно колено, как следовало по придворному этикету, и протянул руку, обернутую плащом, чтобы дама опиралась, входя в карету. Мария-Элена, покраснев до кончиков ушей, неловко коснулась пальцами плаща, шагнула на первую ступеньку, пошатнулась, едва не упала...

Спас положение Дорак, вовремя подхвативший даму под локоть и перенаправивший вместо лужи - в карету.

Мария-Элена пискнула что-то невразумительное, но дверца уже закрылась и девушка оказалась в обитом бархатом полумраке. Отдернула занавески,  осторожно вгляделась...

Дорак командовал людьми,  которые рассаживались по коням. Вот он сам взлетел в седло,  лихо,  почти не касаясь стремени, и махнул рукой. И карета двинулась вперед.

Марии-Элене было откровенно страшно.

Она достала из кармана четки и привычно вспомнила молитву.

Отец милосердный наш...

Молитва почему-то не помогала. Даже наскучила, что было и вовсе странно. Мария-Элена вздохнула,  потом укуталась в плащ,  лежащий на противоположном сиденье, и достала зеркало.

Оттуда на нее смотрела совсем другая девушка.

Уверенная,  решительная,  серьезная... ах,  если бы она была такой!

А ей - страшно,  так страшно...

А пахнет вкусно. Особенно после овсянки. Интересно,  что в корзинке?

Мария-Элена,  хоть и привыкла к монастырской умеренности,  но все же была нормальной,  живой и здоровой восемнадцатилетней девушкой,  с таким же здоровым аппетитом.

И через несколько минут салфетка,  которой  была накрыта корзина,  полетела в сторону,  а в руках у  монастырской воспитанницы оказался громадный пирог с мясом. С поджаристой хрустящей корочкой.

Переживания? Подождут!

И девушка занялась пирогом,  не обращая внимания более ни на что. Он же с мясом,  с соком... Марии-Элене совершенно не хотелось закапать все соком,   измазаться и выглядеть как поросенок.

Уммм... как же вкусно! Просто невероятно!

***

Дорак Сетон покосился на карету и едва спрятал презрительную усмешку.

И вот это - Домбрийская?

Вот эта серая бесцветная мышь?

Да на нее без слез не взглянешь, она же страшна, как смертный грех. И судя по всему - так же глупа, как грешники. Такую можно украсить лишь очень серьезным приданым... к примеру - герцогством Домбрия. Но вряд ли родственники уделят ей хоть кусочек от пирога...

Ну и поделом.

Удел серых мышек - быть пищей для кошек и котов. Это закон жизни...

Разумеется, себя храбрый капитан относил к последней категории, но позариться на это?

Столько даже он не выпьет...

То ли дело - ее мачеха. Вот уж кто выглядел великолепно, так это Лорена Домбрийская. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, уложенными в сложную прическу, с громадными голубыми глазами и потрясающей фигурой. Руки так и тянулись...

Капитан аж зажмурился от приятных воспоминаний....

И дочка у ее светлости тоже хороша... Копия матери, только глаза карие, глубокие... и бедовые, ой, бедовые. В самом соку девка, только вот без приданого даже на герцогскую падчерицу охотников немного. Отчим мог бы ей выделить долю, но матери Силанты нужна не доля. Ей нужно все.

И она свое получит, без сомнения. Ну что эта мышь может противопоставить Лорене?

Дорак покосился на карету, в которой сидела герцогесса. Сидела тихо-тихо, подтверждая мнение капитана о ее мышиной породе, даже шторы не открывала. Что такая может? Да ничего, только молиться и плакать. Чему их еще могут научить по монастырям? Покорись, дочь Его, смирись, дочь Его, принимай с покорностью любые испытания, выпавшие на долю твою - и молись, молись, молись... очень удобно для всех, кроме самой девицы. Но кого интересует ее мнение?

Была бы хоть красивая, а то... в кого бы не пошла эта мышь, но точно не в отца. В мать?

Или там и другой отец был? Кто их, герцогинь, знает?

Ах, Лорена, Лорена...