Зеркало отчаяния (СИ)

Тетка поглядела волком, и ушла, а Мотя отправилась домой.

И...

- Мотя!

Твою ж маму тетю Пашу!

 - Какой ужас! Это - мужчина?

 - Нет. Это промежуточное звено между обезьяной и человеком.

 - Брррр...

Петюня был единственным, кто называл Матильду - Мотей. Дать ему в глаз не было никакой возможности, потому что вымахал он за два метра и около ста двадцати килограммов. Из них, по мнению Матильды, на мозг приходилось грамм шестьсот. И то - на спинной.

Голова же...

Кость, понятное дело!

Петюня не оставался на второй год в школе просто потому, что учителя не хотели портить себе нервы и показатели. Его мать, тетя Паша, она же тетя Прасковья (а шепотом и с оглядкой - тетя Параша) за родного ребенка загрызла бы даже медведя гризли. Да что там медведь!

Для родного чадушка она готова была достать луну с неба, и Марс с орбиты. Она работала уборщицей в трех местах, что-то продавала, что-то покупала 'по знакомству, для своих...', и полностью содержала чадушко.

В криминал Петюня не влип по двум причинам.

Первая - там нужен был мозг хотя бы в зародышевом состоянии, все же девяностые прошли.

Вторая - местная шпана отлично знала 'тетю Парашу', и предусмотрительно обходила ее сыночка стороной. От греха. Серьезному же человеку такие идиоты просто не требовались.

Но ладно бы имя!

Это бы Матильда пережила. А вот другое...

Петюня решил жениться. То есть тетя Паша огляделась вокруг, и решила, что деточке уже под тридцать, деточке надо своих заводить. А с кем?

Девушки из деревни, которые могли бы польститься на квартиру и прописку, ее не устраивали. Девочек получше не устраивал Петюня. И тут...

В ее дворе!

Такая удача!

Девушка, восемнадцать лет, осталась одна, без родни, зато с наследством... главное в невесте - приданое. Вторым плюсом шло отсутствие тещи. Как упустить такой шанс?

Молодые могут жить и с мамой, а Мотину квартиру можно сдавать...

И тетя Паша пошла на штурм.

Сначала Матильду приглашали в гости, потом пытались вместе с Петюней отправить куда-нибудь посидеть в кафе или посмотреть кино... результатом стараний стала привычка Моти оглядываться по сторонам и проскакивать домой, как партизан по лесу - быстро и незамеченной.

Конечно, можно было во весь голос и на весь двор расчихвостить Петюню, послать матом его мамашу и популярно объяснить, что невесту с жилплощадью им надо искать в зоопарке, в клетке с гориллами. Если тетя Паша недельку за чадушком не последит, никто и не заметит отличий. Но!

Школа бабы Майи сбоев не давала.

'Запомни, Мотя, - поучала бабушка, - я старая. Сколько проживу, не знаю, на ноги тебя постараюсь поставить, а все ж... Останешься одна, беззащитная, много сволочей найдется. Ты из себя строй дурочку, а сама примечай, кого и с кем стравить. Там поймешь, как случай подойдет. Но если укусить не можешь - никогда не лай. Тишком, молчком...'

 - Неблагородно... - засомневался внутренний голос.

 - Угу. Зато каков мужчина! - согласилась Матильда, созерцая жирную фигуру в семейный, по случаю жары, шортах и майке-алкоголичке навыпуск. Визуальная экспертиза позволяла определить, что вчера в рационе оппонента было пиво, а сегодня - яичница.

Внутренний голос заткнулся. Матильда улыбнулась, как можно вежливее.

- Петя, здравствуй.

Мимо пройти не удалось. Увы... не успела.

- Моть... у меня два билета в кино. Сходим сегодня, на вечер? Кукурузы пожуем, пивка попьем?

Пиво Мотя не любила, поп-корн считала американской диверсией. Но отказываться надо было вежливо.

- Петя, извини, сегодня никак не могу.

- А что так?

- Отравилась вчера, вот, в аптеку бегала. Сейчас уголь пить буду...

Петя закивал.

- А... эта... может, к вечеру оклемаешься?

Мотя пожала плечами, а потом согнулась вдвое, прижала руку к животу...

- Петя, прости! До квартиры не дотерплю... у меня такой понос...

Словесный.

И ноги, ноги...

Прежде, чем 'галантный кавалер' сообразит, что ответить. Влететь домой, захлопнуть дверь - и не открывать. Все! Она занята! Медитирует над рулоном туалетной бумаги, постигая дао, сяо и мяо...

 - Неужели нельзя от него избавиться?

 - Ага, наивный внутренний голос. Можно, но только бо-ольшим скандалом. А потом тетя Параша начнет выживать меня из дома, и ей это, скорее всего, удастся. Потому как я одна, а их двое. И даже если Петюня перейдет в атаку, отбиться мне не удастся. Этакий бизон! А если я его покалечу, попаду за решетку. Его мамаша меня о свету сживет!

 - Кошмар какой!

 - Кто бы сомневался...

 - А у нас за женщину обычно заступается отец или брат...

 - А если их нет?

 - Муж...

 - И его нет...

 - Тогда не знаю...

И тут Матильда поняла СТРАШНУЮ ИСТИНУ!

Она стоит в прихожей своей же квартиры, как дура, держит пакет с газетами и на полном серьезе ведет беседу со своим внутренним голосом.

Причем идиотскую.

 - Почему?

 - Потому что сами с собой беседуют только психи. А я сошла с ума. Какая досада!

 - Но ты же не сама с собой беседуешь?

 - А с кем? С шизофренией?

 - Я не ши... фря...

 - Правда? А кто ты?

 - Мария-Элена...

 - Моя шизофрения по имени Мария. Красота!

 - Я не... это! Я Домбрийская!

 - Замечательно. А я Домашкина. Будем знакомы. Минутку... Домбрийская?

 - Д-да...

 - Та вареная сопля, которая даже рявкнуть не может?