Зеркало отчаяния (СИ)

 - Втихорца, но с удовольствием. Судя по повадкам, парень умеет обращаться с женщинами.

 - Ты-то откуда это можешь знать?

 - Малечка, у меня нет практического опыта, но в нашем мире информацию можно почерпнуть откуда угодно. Мы завтра посмотрим еще пару фильмов, сама поймешь...

Мария-Элена довольно прижмурилась.

Кино ей так понравилось... эти живые картины, как будто она сама оказалась в тех чудесных местах... Жаль, она там не побывает!

- Потом - поиск союзников, - вернула ее на землю Мотя. - И последнее - захват власти. Успешный.

- Обязательно?

- Ты думаешь, тебе дадут жить спокойно?

Малена была уверена, что не дадут.

- Тильда, а откуда ты все это знаешь?

- В отличие от тебя, меня готовили к выживанию. Бабушка знала, что я могу остаться одна в любой момент, и сделала все, чтобы я не пропала. Она учла ошибки, которые допусти ла с моей матерью. Ту она защищала, меня же гоняла в хвост и в гриву. Знаешь, чему не учат в наших школах, и что необходимо знать? Первым делом?

- Что именно?

- Вот чему тебя учили?

- Домоводству... немного цифрам, чтобы я могла вести счета, языкам, танцам, лечить раны...

- А меня русскому языку, математике... типа вашей цифры, химии и физике, биологии и литературе... Даже религиоведение ввели, хотя на кой оно сдалось? А вот самое важное пропустили.

- Что именно?

- Вот приходишь ты в дом мужа. А там сложившиеся компании, своя специфика... то есть порядки и правила, кто-то кого-то любит, кто-то не любит, враждует, ругается, ненавидит, подличает из-за угла... понимаешь?

- Да. Так везде, наверное...

- А тебе-то там жить! И управлять этими людьми! Поэтому главное - умение находить общий язык с любым человеком, правильно определять, что ему нужно, уметь использовать в нужном месте... Нас этому не учат. Разве что специфические группы людей, и они своим опытом ни с кем не делятся. А бабуля у меня своим умом до этого дошла, и принялась меня натаскивать. Ну, как могла...

- Как именно?

- Таскала по кружкам, клубам, психологическим курсам, везде показывала людей, рассказывала, что к чему... Не могу сказать, что у меня хорошо получается, и опыта маловато, и ум нужен... да много чего нужно. Правильно управлять людьми - это великое искусство, доступное лишь немногим. Я не умею. Но кое-какие приемы усвоила. Высшая математика в жизни пригодится или нет - неясно, но на любой кафедре ты будешь работать с людьми.

- Что такое кафедра?

И разговор ушел совсем в другую сторону.

Лорена Домбрийская.

Томор умирал.

Агония длилась вот уже второй день.

Герцог словно специально дожидался отъезда королевского стряпчего, чтобы потерять волю к жизни. Стоило ей проводить Бариста Тальфера, и на следующий день Томор впал в беспамятство.

Стонал, бредил, звал первую жену...

Просил дочь прийти к нему, говорил в бреду, как любит свою Малечку, как они поедут в столицу, как устроит ей первый бал...

Лорену он не звал.

Это не мешало 'безутешной вдове' заворачиваться в серые тряпки*, сидеть у кровати мужа, поить его водой с ложечки и вытирать лоб (менять простыни все же доверялось служанкам), но как же это злило!

*- цвет траура на Ромее - серый, прим. авт.

Просто из себя выводило!

За эти два дня Лорена возненавидела падчерицу больше, чем за предыдущие восемь лет! Получалось так, что она в душе мужа следа не оставила. Никакого...

Хорошо хоть королевский стряпчий уехал.

Лекарь суетился рядом, то возжигал какие-то курения, то пускал герцогу кровь.... И к концу второго дня добился своего.

Герцог стал дышать все реже и реже. Краска покидала его лицо, оно на глазах словно бы покрывалось серой вуалью смерти... синели губы, теряли краски глаза...

- Не вижу... ничего не вижу... Анна! Анна, ты здесь! Анна, возьми меня за руку, прошу, мне страшно...

Лорена протянула руку, сжала костлявые пальцы мужа в своей ладони, но тот вырвался с неожиданной силой, сел на кровати.

- Анна! Я уже! Иду...

И упал, как подкошенный.

Лорена подумала пару секунд - и тоже упала в обморок. Она могла бы изобразить безудержное горе, и даже истерику, но к чему тратить силы? Скучно, господа...

Вокруг герцога засуетились плакальщицы, они же обмывальщицы и переодевальщицы в посмертный наряд, а 'бесчувственную' Лорену подхватили и отнесли в ее покои. Там лекарь зажег у нее под носом перо, и она пришла в себя.

- Мой муж...

- Крепитесь, ваша светлость. Ваш супруг...

Лорена махнула рукой, развернулась и уткнулась лицом в подушку. Плечи женщины затряслись в безудержных рыданиях.

- Оставьте меня.

- Но ваша светлость... - вякнул, было, лекарь.

- Оставьте меня одну!

Повторного приказа никто ослушаться не осмелился.

Все вышли, и только спустя минут пять, убедившись, что осталась одна, Лорена оторвалась от подушек.

Заплаканная?

Вот уж - нет!

И не заплаканная, и не растрепанная, а вполне спокойная и довольная жизнью.

Теперь она вдова, и в этом положении есть свои плюсы и минусы. С завтрашнего дня она начнет претворять свои идеи в жизнь...

Дверь скрипнула. Лорена едва не вызверилась на вошедшего, но потом узнала брата, и успокоилась.

- Лоран!