Зеркало отчаяния

Каждым жестом, каждым шагом подчеркнуть, что женщина на диване – плебейка. И распутная девка. Как красиво ни называй, свободные там отношения или связанные, но…

– Тоша, она у тебя глухая?

Надменно вскинутая голова, жест кистью, осанка, мимоходом брошенный взгляд… Марию-Элену не спрашивали. К ней не обращались. И герцогесса не собиралась снисходить до девки, развалившейся на черном кожаном диване.

Устраивать разборки на тему «кто как посмотрел» – глупо. Но это задевает. Сильно задевает… И главное то, что Мария-Элена не старалась задеть.

Просто она была герцогессой. А Юля – плебсом. Вот и все. Роза – розой, навоз – навозом. И перепутать их не получится. Здесь и сейчас на Антона смотрела герцогесса Домбрийская.

– Что-то еще, Антон Владимирович?

– Н-нет…

Мария-Элена развернулась – и вышла.

Так же спокойно, холодно, отстраненно. Она – Домбрийская. И вступать в разговоры с подобными девками – ниже ее достоинства.

Но как же хочется вцепиться плебейке в волосы!

* * *

– Малечка, ты у меня молодец!

– Дрянь! – Мария-Элена злилась. И даже восхищение Матильды ее не успокаивало. – Да как она посмела?

– Она же не знала, что это – ты!

– И он ее не одернул!

– Полагаю, что они давно знакомы. И не я первая секретарша, которую проверяют на прочность.

– Проверяют?

– Наверняка такое и раньше случалось.

– Дрянь!

– Антон? – провокационно спросила Матильда.

– Нет. Эта… эта девка!

– Да плюнь ты на нее… она того не стоит.

– Фш-ш-ш-ш-ш! – кошкой зашипела Мария-Элена, не находя нужных и правильных слов.

Юля выскользнула из кабинета.

– Тоша, так мы договорились?

– Да. Завтра в восемь.

– Отлично. Буду готова.

Прозвучало это так, словно девица была готова ко всему. И еще к чему-нибудь большему…

Дверь директорского кабинета закрылась. И Юля остановилась перед столом Матильды.

«Тильда?»

В этот раз девушка даже не колебалась, уступая место подруге.

Мария-Элена даже головы не подняла. Она была занята, она разглядывала лежащие перед ней бумаги. Минуту, две… и при этом вовсе не выглядела нарочито. Она на работе.

– И где это Тоша себе такое чучело откопал?

Мария-Элена медленно подняла голову. Так же медленно смерила взглядом брюнетку, уделив особое внимание платью из разряда «презерватив коротенький сильно в облипочку», и приподняла бровь.

Чуть-чуть.

Она могла бы сказать много всего. Мотя, к примеру, съязвила бы, что не в курсе, где такие страхозавры водятся, а там, слово за слово… наговорить можно всякое. И вылететь с работы – тоже.

Вместо этого Мария-Элена смотрела и молчала. И как смотрела…

Сейчас это искусство утрачено, но во взгляде девушки были и насмешка, и легкое презрение, и недоумение – надо ж, так себя вести, и…

Герцогесса Домбрийская молча созерцала обнаглевшую плебейку. И никто из них не заметил, что на селекторе загорелся огонек.

Антон понимал, что без скандала его подруга не уйдет, но не собирался отстаивать свою секретаршу. А вот подслушать, как она справится…

Интересно.

– Ты вообще откуда такая взялась?

Мария-Элена чуть снисходительно улыбнулась:

– Из школы хороших манер.

Юля покраснела. Но с ее цветом лица и волос это было не страшно.

– Ты на что намекаешь? Ты, подставка для кофемолки!

Мария-Элена оглядела ногти и вздохнула. Да, надо бы подновить лак, вот маленький кусочек собирается отколоться.

– Вам налить еще кофе?

Можно ругаться и скандалить. Но… не так. Не когда на тебя смотрят как на ничтожество и решительно отказываются снисходить. Никакого удовольствия.

Юля зашипела и вылетела вон из кабинета.

Мария-Элена расслабилась – и уступила место подруге.

И никто не заметил, как погас огонек селектора.

– Малечка, ты умничка! Я бы ее точно послала.

– Она бы помчалась жаловаться.

– И лишились бы мы работы…

– Я не хочу! Мне здесь нравится…

– И мне тоже…

Матильда привычно проверила почту. Ага. Вот и письмо, которого ждал шеф. Надо отнести.

Да, сейчас у нас электронка, факсы и ксероксы, но вульгарные договоры необходимо подписывать обоим участникам, а потом хранить оригиналы.

Антон смотрел как-то странно. Или это только показалось?

– Малечка, вот представь, на этом диване… заслуженная мебель.

Малена, видимо, представила.

– Мотя, это неправильно…

– И еще как.

– Может, это она его соблазнила?

Тьфу!

Первая любовь…

– Юля ушла?

– Да, Антон Владимирович.

– Она бывает… резковатой.

– Да, Антон Владимирович.

Антон понял, что ничего другого не добьется, и отвязался. А чего он хотел? Чтобы ему на любовницу пожаловались? Фу, какая пошлость!

* * *

Вечером Антон задержался на работе. Матильда заглянула к нему, узнать, нужна она – или можно уходить. Шеф только рукой махнул:

– Иди…

– Спасибо.

– Только скинь вот это письмо по электронке. Адрес я карандашом написал.

Пришлось задержаться на пару минут. Прогнать письмо через сканер, вывести на монитор – и спихнуть в почту. Недолго, но…

– Привет, клякса чернильная!

Юля вошла походкой победительницы.