Зеркало Пиковой дамы

- У меня, знаешь, какие родители! У нас как-то целый месяц родственники из Самары жили, а мама была беременная, и ничего! Она все шутила, пироги пекла... И потом, никому ты не помешаешь, у нас с тобой отдельная комната.

Собрали нехитрые Машкины пожитки и побежали домой. Увиденное и услышанное на репетиции так накалило нервы, что никто из ребят, похоже, ни о чем другом думать не мог. Аля попыталась было поговорить с Ильей, рассказать об истории с записной книжкой, но он только отмахнулся:

- Аленький, давай завтра, а? Я сейчас совершенно стукнутый, ничего не соображаю.

"Ладно, - решила она, - дома Мане все расскажу!"

Маме Маня, похоже, понравилась. Она тут же усадила девчонок ужинать, а за чаем с лимонником Аля принялась пересказывать замысел их режиссера.

- Мам, представляешь, что будет?! В сцене, когда Германн приходит ночью к графине, он её видит в зеркале. То есть, зрители будут видеть актрису, которая играет графиню, а Германн - только её отражение. И знаешь, что это за зеркало? Наше, представляешь? Здорово, да!

- Наше? - переспросила мама и побледнела. - О, Господи! Нарочно не придумаешь... - она сразу потеряла интерес к разговору, как будто её мысли витали теперь далеко.

- А что тут такого? - удивилась Аля. - А главное, мам, концепция! тут она принялась играть роль театрального критика. - Переступив черту, обманув девушку, - он ведь использовал Лизу ради корыстной цели... в общем, он подпадает под действие темных сил и становится их игрушкой, вот! Ну как тебе? Классно, да? А ещё мир как бы двоится, Германн теряет ощущение реальности. Помнишь, когда он узнает тайну трех карт, он даже на словах путается. Его спрашивают: "который час", а он говорит: "без пяти минут семерка" и так далее...

- Он как кораблик... - сказала Маня, задумчиво рисуя пальцем на скатерти невидимые узоры. - Вот он жил-жил... как все. Верней, не как все он себя душил.

- Как это? - не поняла Аля.

- Ну, он же дико хотел играть, каждый день до пяти утра просиживал с игроками, но карт не брал... только смотрел. Я, говорит, не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее... Он разумом жил, все просчитывал. А потом, когда узнал, что графиня знает тайну трех карт, которая позволяет выиграть целое состояние, как с цепи сорвался! Вот я и говорю, что он стал как бумажный кораблик - его понесло. Безумие какое-то... и все ради богатства! И жизнь проиграл.

- А только ли ради денег? - задумалась Анна Андреевна. - Мне кажется, его повлекла сама тайна. Ведь он живет по правилам, и жизнь ясна для него, только очень уж тяжела... но он готов был терпеть и трудиться, а тут такое: загадка, которая опровергает все, чем жил. И если это действительно правда, мир-то другой получается! Им тайные силы правят! Вот он и хочет это проверить, ведь по мысли волевого и разумного Германна такое попросту невозможно! А игра, безумный азарт - территория темных сил. И он вступил на неё ...

- Ой, мам, а мы об этом не думали! - завелась Аля.

- Да, - подхватила Маня, - расчет, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты, - говорит Германн. Сначала он хочет бежать от искушения, но его стало тянуть, тянуть... он ведь в душе азартный игрок, и не смог устоять - утащили...

- Кто? - не поняла Аля.

- Ну, кто-кто... те, кто велели мертвой графине открыть ему тайну. Те, в чьей власти её душа!

- Девчонки, все, хватит! - не выдержала Анна Андреевна. - От ваших разговоров, да на ночь глядя мороз по коже... Ложитесь спать, двенадцать уже!

Когда Маня, вдоволь наплескавшись в ванной, свежая и сияющая, забралась к Але в постель, чтобы пошушукаться перед сном, та протянула ей записную книжку.

- Вот, погляди. Тебе ничего это не говорит?

- Ой, тут все наши! - Маня листала страницы, меняясь в лице. - Откуда это? И почерк, вроде, знакомый...

И Аля, наконец, рассказала подруге свою историю.

- Ужас какой! - Маня в себя прийти не могла. - Когда, говоришь, это произошло?

- На Рождество, седьмого вечером... Ты знаешь, кто это?

- Это Наташа! Точно она! И почерк её, и твое описание... она и пропала как раз в это время.

- А что могло быть, как думаешь? Вы что-то чувствовали, может, с нею были какие-то странности...

- Были, да. Только никто не понимал, в чем дело. Она не появлялась на репетициях, раз спектакль сорвала - не пришла. Причем, даже не предупредила, не позвонила, а человек она очень сознательный... даже слишком.

- Что значит, слишком?

- Наташка страшно впечатлительная, эмоциональная. И все принимала близко к сердцу. И - в лоб.

- То есть?

- Ну, что ей скажут, то сделает. Всему верила. Прямая, как правда!

- Слушай, а ты замечаешь, мы говорим о ней... в прошедшем времени.

- Ой, что ты! - Маня руками замахала. - Типун тебе на язык! Даже не думай, она жива... я думаю, все будет с ней хорошо. Слушай, Аль, только ты никому больше про это не говори, ладно? Особенно Алене.

- А почему?