Зеркало смерти, или Венецианская мозаика

Леоноре казалось, что камни, те, что совсем недавно приветствовали ее, теперь отвергают ее. Даже когда она пришла на Кампо Манин, ощущение слежки не покинуло ее. В изящных тенях как будто что-то скрывалось.

Не смотри теперь…

Леонора выбранила себя. Она боялась не красного гнома,[70] а Роберто дель Пьеро. Она погубила его карьеру, прервала его династию. Он мог, конечно, работать где угодно, но она оказалась кукушонком, выкинувшим его из родного гнезда.

Леонора побежала по еще теплым камням площади, зашарила в сумке в поисках ключей. Ей, точно ребенку, казалось, что она убегает от невидимых убийц.

Если только успею добраться до двери…

Леонора вставила ключ в замок, ожидая, что чья-то рука ухватит ее за рукав или вцепится в горло… с трудом справилась с замком, отворила дверь и буквально ввалилась в дом. Она повернулась спиной к двери и постаралась отдышаться. Через несколько секунд она услышала, что звонит телефон. Дрожа, она вошла в кухню и взяла трубку, но услышала не хриплое дыхание киношного убийцы, а его голос.

— Алессандро!

Леонора рухнула в кресло и зажгла лампу. Комнату залил свет. Она слушала долгожданный голос, и тени дневного кошмара развеивались.

Он рассмеялся, услышав ее страстное восклицание.

— С вами говорит детектив Бардолино.

— Ты сдал экзамен!

— Да. — В его голосе звучала гордость. — Я пробуду здесь еще неделю, а потом вернусь в Венецию.

Она не могла портить ему настроение своими проблемами. «Иль гадзетино» была местной газетой, и новость о ее унижении и об испорченной репутации Коррадино до Виченцы еще не дошла. У нее будет время обсудить с ним все с глазу на глаз. Она вдруг ощутила себя страшно усталой, чувство стыда мешало ей сказать Алессандро о своем опороченном предке. Тот говорил об учебе, об экзамене, и Леонора чувствовала, как страх и паника отступают. Он окружил ее своим разговором, ей стало спокойно, словно в колыбели. Конечно, Коррадино — не предатель. Этого не может быть. Это просто слух, распущенный его соперником. Да и какое это имеет значение? Коррадино давно умер, и за него говорят его работы.

Нет, это имеет значение. Я хочу все знать, хочу быть уверенной.

Вдруг в памяти всплыли давние слова Алессандро.

— Когда мы с тобой познакомились, ты говорил, что можешь помочь мне узнать побольше о семье… об отце. Подскажешь, с чего начать?

Алессандро задумался.

— Когда твои родители встретились в Венеции, у них были друзья или коллеги, которые, возможно, по-прежнему живут здесь?

— Был кто-то. Преподаватель в Ка'Фоскари. Я видела его, когда была совсем маленькой.

— Вспомнишь фамилию?

— Падовани. Запомнила, потому что мать объяснила значение фамилии — человек из Падуи. Она научила меня старой скороговорке…

— Ах да. Veneziani gran signori, Padovani gran dottori…

— Vicentini mangia gatti, Veronesi tutti matti,[71] — закончила Леонора.

— Я всегда удивлялась, почему виченцы едят котов. Но все же это лучше, чем быть сумасшедшими, как веронцы.

— Согласен, но еще лучше быть большими господами, как венецианцы, — гордо заметил Алессандро.

— Профессор Падовани до сих пор посылает матери рождественские открытки. Но я не знаю, работает ли он в Ка'Фоскари.

Слышно было, как Алессандро потянулся. Он явно устал, хотя голос звучал бодро. Леоноре понравилось, что он отнесся к ее просьбе серьезно.

— Думаю, нужно поговорить с ним, если он по-прежнему там работает. Он наверняка что-нибудь знает о твоем отце. Наведайся туда завтра, — предложил он со свойственной ему решительностью. — В воскресенье я приеду на день, и мы с тобой куда-нибудь сходим, если ты будешь свободна.

Леонора радостно сжала трубку, чувствуя себя девочкой-подростком.

— Думаешь, через столько лет я смогу о нем что-то узнать? — продолжила она, отчаянным усилием собрав волю в кулак.

При этом она думала о Коррадино.

— Конечно. Когда он умер? В семьдесят втором? Если хочешь что-то узнать, на помощь тебе придет детектив.

Она услышала в его голосе улыбку, тем более он взял с нее обещание увидеться в воскресенье.

Леонора неожиданно решилась раскрыть тайну Коррадино. Она подумала, что начать с профессора — удачная идея. Она не могла дождаться завтрашнего дня. Не могла понять, почему вела себя с Алессандро недостаточно честно и сказала, что хочет побольше узнать об отце.

Спала она плохо. Утром ее снова тошнило. «Нервы», — подумала она.

Но я знаю, что это не нервы.

Леонора вошла во двор университета со стороны улицы делла Фоскари. Ее оглушил шум и гвалт. Хотя по субботам большинство студентов учились, здесь, похоже, устроили студенческие беспорядки. Леонора узнала те же безбашенные настроения, которые некогда заставили ее переодеться медсестрой и во время «недели непослушания»[72] толкать по Черинг-Кросс-роуд больничную койку.

Повсюду летали яйца и мука, Леоноре пришлось несколько раз пригнуться, прежде чем она миновала лужайку.