Зеркало сновидений

Потратив некоторое время на наведение кое-каких справок, Семилуцкий взял с собой двух человек и нарисовался у дверей в уютное гнездышко мадемуазель Лили, в котором он обнаружил не только француженку, но и ее слугу Гастона со свежими царапинами на обеих руках. При обыске в одном из карманов слуги был обнаружен пропавший ключ от номера Варвары Дмитриевны, который убийца унес с собой, но забыл выбросить. Далее последовала сцена, во время которой Лили бурно рыдала и то и дело падала в обморок, а слуга, напротив, угрюмо молчал. Когда Александр Панкратович объявил, что вынужден арестовать их обоих, Лили разразилась визгливыми ругательствами, а потом кинулась на него и попыталась выцарапать ему глаза. Неудивительно, что после того, как Семилуцкий закончил в тот день работу, он вопреки своему обыкновению направился в трактир и хорошенько напился. Утром, однако, он проснулся как ни в чем не бывало, привел себя в порядок, позавтракал и отправился на службу.

Глава 30 Яд

Часы в столовой Левашовых нежно прозвенели, отбивая половину. Завтрак подходил к концу, но разговор, который вели за столом, все еще был далек от завершения.

— Я просто не могу понять, как Базиль будет жить дальше с таким грузом на совести, — говорила Наталья Андреевна, волнуясь. — Его любовница убила его жену, надеясь занять ее место… и не пытайтесь меня убедить, что он тут ни при чем!

— Строго говоря, — заметил Кирилл Степанович, выглядывая из-за газеты, — она никого не убивала. Убийцей был ее слуга.

— В жизни не поверю, что слуга действовал сам по себе, — сказала Наталья Андреевна с неудовольствием. — Конечно, француженка его… науськала. — Хозяйка дома не питала любви к выражениям, которые считала простонародными, и оттого она поколебалась, прежде чем произнести последнее слово.

— Ну, матушка, для таких вещей есть суд, — важно отозвался Кирилл Степанович, складывая газету. — Если слуга станет запираться, то доказать вину мамзели будет нелегко. Кроме того, не забывай, что они иностранные подданные, и тут возможна масса уловок, чтобы ускользнуть от нашего правосудия… Оля, ты почему ничего не ешь? — обратился он к дочери, которая за все время завтрака не проронила ни слова.

Оленька смутилась.

— Я… я ничего… Просто… просто не хочется.

— Может быть, это из-за письма, которое ты получила вчера? — допытывалась мать. — Оно тебя расстроило? Ах, боже мой, я так и знала! — воскликнула она в сердцах. — Разумеется, все из-за Арсения… вечно все из-за него!

— Нет, нет! — испуганно проговорила Оленька. — Но я правда не понимаю… Он написал, что думает обо мне и чтобы я была осторожна… Написал, что ему кажется, что мне угрожает опасность… И вот…

Она умолкла, то краснея, то бледнея и не зная, как сказать родителям, что она предпочла бы просто одну строку «Я люблю вас» длинному, изысканно вежливому и прохладному посланию, в котором, впрочем, Арсений сообщал, что беспокоится за нее. Но тут дверь столовой распахнулась, и в нее влетел Ларион Маслов. Впопыхах он врезался в Соню, которая несла поднос с кофе. Соня ойкнула, одна чашка опрокинулась, и кофе вылился на ее накрахмаленный белый фартук.

Завидев Лариона, Кирилл Степанович весь как-то подобрался и стал похож на человека, который оказался в опасной близости от тигра или ему подобного животного, которое еще неизвестно как себя поведет. И Наталье Андреевне такое его отношение безотчетно не понравилось. Она широко улыбнулась и протянула Лариону руку для поцелуя.

— Доброе утро, Ларион! Рада видеть, что вас уже выпустили…

— Наталья Андреевна, Ольга Кирилловна… — горячо заговорил студент, — доброе утро! Кирилл Степанович! Как я счастлив, что с меня сняли все обвинения… Это просто несчастье, что следователь подумал на меня! Если бы понадобилось, я бы жизнь за вас отдал… все отдал…

Кирилл Степанович боком сполз со стула, пробормотал несколько слов про неотложные дела и удалился.

— Соня, вы не обожглись? — спросила Наталья Андреевна, обращаясь к горничной.

— Нет, сударыня, — ответила та со слезами на глазах. — Кофе разлился…

— Пустяки, там остались две чашки, мы его выпьем… Присаживайтесь, Ларион! Лично я никогда, ни единой минуты не думала, что вы виновны. А что Глаша? Надеюсь, ее тоже отпустили?

— Думаю, что да, — ответил молодой человек. — Мне ужасно стыдно, что я… можно сказать, забыл о ней… Я хотел видеть вас, чтобы сказать, что я никогда… никогда… У меня не было другой семьи, кроме вас, — проговорил он, волнуясь. — А теперь Кирилл Степанович так на меня смотрит, как будто… как будто я мог сделать что-то дурное…

Наталья Андреевна принялась успокаивать Лариона и твердить, что все наладится. Соня удалилась, чтобы переодеться, Оленька задумчиво помешивала ложечкой кофе.

— Вы уже знаете о том, что произошло с Варварой Дмитриевной? — спросила хозяйка дома. Она взяла свою чашечку и сделала несколько глотков. — Удивительно, как сбылся сон Арсения Васильевича. Все решили, что вода — это обязательно река, но вода оказалась просто водой.