Зеркало судьбы

Тот рывком сел на диване. Закашлялся.

Валь распахнула окно, отплёвываясь от раздирающего горло дыма. Дёрнулась, уловив за спиной какое-то движение — но нет, сейчас тени были просто тенями.

Твари исчезли.

— Спасибо, — проговорил Изверг немного погодя. — Но зачем?

Валь не ответила. Что тут ответишь?

— Предсмертные проклятия — штука такая: вашим родственникам довелось сгореть один раз, а мне — каждую ночь. Когда-нибудь я не успею проснуться, и они своё получат. Но это честно. Я заслужил, и мне платить. Только не пойму, вы-то отчего плачете?

— Такого никто не заслужил, — всхлипнула Валь.

Он подошёл к ней. Вытер с щеки гарь вперемешку со слезами.

— Дурочка, — вздохнул он. — Я же дверь запер. Дождалась бы… а, ладно. Где там, говорите, эти девицы спрятались?

— Сейчас, что ли, пойдём? — опешила Валь.

— А почему нет?

8

В предместье было относительно спокойно, но кровавые звёзды добрались и сюда, подобно сыпи усеяв стены. За ними подтянулись и другие проявления лихорадки: выбитые стёкла, брошенная посреди улицы детская туфелька, блестящая россыпь гильз, чьи-то тени в подворотнях.

Ничего. Они поговорят с братом и вместе что-нибудь придумают. Вражда враждой, но сейчас людей надо спасать! А уже потом — обсуждать, что лучше смотрится на гербе Небельвальда, крылатые кошки Империи или кровавые звёзды.

— Тогда тоже так было? — спросила Валь негромко.

Изверг скривился:

— Понимаю: вам, сударыня, нужен моральный ориентир. Например, рассказанная сквозь зубы история о зверствах вашего покойного батюшки. Нет уж, извините. Играть с вами в этические поддавки я не хочу. Тогда все были хороши — и Эльблау, и Страндхольмы.

Он остановился. Вытер испарину со лба.

— Да, Вальтер был прав. Да, по закону Страндхольмы — владетели Небельвальда. Только залить Север кровью мы бы сумели, а удержать власть — нет. Магия — это хорошо, но есть ведь ещё и такие скучные вещи, как политика и экономика. Кто стал бы торговать с возрождённой Эстерией в пику империи? Да нам и предложить было бы нечего, кроме несвежего величия. Хотите знать, что было бы, окажись тогда на одного предателя меньше? Несколько лет гражданской войны, разорённая провинция, горы трупов — и тот же самый итог, только на костре — на одного героя больше. Мне, как видите, от своего костра всё равно не уйти, а вот людей было жаль… Это здесь?

Валь кивнула. Несомненно, это был тот самый дом. Но присутствия Вальгарта она не ощущала. Было что-то другое — то, отчего хотелось без оглядки броситься прочь.

— Если вы хотите мне что-то сказать — сейчас самое время, — от взгляда Раймара Валь захотелось сквозь землю провалиться.

— Зайдём? — промямлила она.

Поднявшись по выщербленным ступеням, он распахнул дверь. И Валь наконец поняла, что ждёт здесь, в тёмной прихожей.

Кровь брата впиталась в тёмные доски пола, но Валь даже сквозь закрытые веки видела зазубренные лучи чёрной звезды. Древняя и подлая магия, из-за которой отец когда-то вышвырнул Лотара из города. Выпить суть человека, забрать его память и волю, вселив в осиротевшее тело тварь с Изнанки — против такого эстера не поможет.

— Поняла? — прошептали губы против воли. — Я его обменяю на отца. Папа вернётся… так будет лучше, Валь, он разберётся, а то я совсем уже запутался…

— Непохоже, чтобы девицы были тут, — скучающим голосом сказал Изверг. — Однако что же это такое интересное в середине комнаты? Мне надо пойти и посмотреть, так ведь? Вы этого ждёте, сударыня?

Решение пришло единственно верное — не предавать. Ни брата, ни Раймара. Не мучиться. Не выбирать.

— Стой! — заорал Изверг.

Она успела. Успела первой встать в перекрестье лучей, на пороге темноты поймав растерянный взгляд.

9

Здесь не было ничего, кроме тумана и холода. Она медленно опускалась на дно — над головой колыхался вязкий сумрак, выпивая тревоги и сожаления.

Сквозь чёрную воду проступали отражения того, что происходило по ту сторону: сначала — чёрные росчерки ветвей на фоне светлеющего неба и чьё-то прерывистое дыхание, потом — ступени, вязь трещин на незнакомом потолке, лица и слова… Всё это бледнело и гасло, уплывая дальше и дальше.

Из глубины к ней рванулись две тени. Но вместо того, чтобы помочь, увести за собой, толкнули её наверх — навстречу чужим рукам и тающему миру, прорезанному алой вспышкой.

Сияние эстеры становилось немыслимым. Прошивало такую мягкую, уютную темноту, выжигая глаза, заставляло корчиться от боли, искать спасения в тенях — но две пары рук, казалось, были всюду, безжалостно выталкивая её из покоя навстречу боли и жизни.

* * *

Слабый предутренний свет резал глаза не хуже лезвия — но она видела. А значит, жила.

В приоткрытое окно чужой комнаты рвался холодный ветер и чьи-то голоса.

— Где Валеска, убийцы? Я должен её видеть! — крик Вальгарта вырвал её из оцепенения. — Отдайте её мне!

Что ему ответили, Валь не расслышала — помешал грохот выстрелов.

Она рванулась было к окну, но ноги подкосились. Перед глазами заплясали выцветшие узоры ковра.