Зеркало Урании

Фактически с фантастики начинали свой путь тогда такие, например, писатели, как Михаил Булгаков, Андрей Платонов, Всеволод Иванов, Валентин Катаев. Эти имена говорят сами за себя. Ефим Зозуля написал рассказ "Граммофон веков" — о машине, возвращающей давным-давно умершие звуки. Илья Эренбург создал знаменитый "Трест Д. Е."- роман о гибели Европы, где политическая сатира и фантастика вплетены в головокружительный авантюрный сюжет. Крупнейший советский ученый академик В. А. Обручев написал «Плутонию» — роман, соединяющий в себе черты "Затерянного мира" Конан Дойла и "Путешествия к центру Земли" Жюля Верна, но тем не менее удивительно своеобразны" и точный. За «Плутонией» последовала "Земля Санникова". Обе книги эти не устарели до сих пор. Их с удовольствием читают и перечитывают новые поколения школьников.

Конечно, далеко не все эти произведения выдержали проверку временем. Было много подражательных, иногда и беспомощных в литературном отношении книг. Фантастика тогда только нащупывала путь. Рука об руку шла она с приключениями: считалось, что серьезная идея требует легкого, чуть ли не легкомысленного сюжета. "Приключения идеи" подменялись просто приключениями, течение мысли заслонялось течением событий.

И все же фантастика росла, крепла, совершенствовалась и была очень своеобразной. Александр Грин создал при Советской власти свои лучшие вещи, взволнованные, романтические. "Блистающий мир", "Дорога никуда", "Золотая цепь" — эти прекрасные книги трудно уложить в прокрустово ложе узкого жанра.

Но вряд ли кто может сказать, что они не фантастичны. Конечно, левитация, свободное парение в эфире над цветущей землей у Грина или, положим, у Беляева имеют различное значение. В первом случае это, скорее, символ, потребность и способность души, во втором — фантастическое свойство, результат тех или иных совершенно рациональных манипуляций. Грин — фантаст, а Беляев — научный фантаст. Различные ветви одного литературного течения. Грин создает глубоко символическую и таинственную "Бегущую по волнам", а Беляев — "Голову профессора Доуэля".

В 20-х годах были созданы "Остров Эрендорф" В. Катаева, "Лучи смерти" Н. Карпова, "Тайна сейфа" Л. Никулина, «Иприт» В, Иванова и В. Шкловского, «Антибеллум» и "Лучи жизни" В. Никольского, «Катастрофа» В. Каверина, «Гольфштром» А. Палея и многие другие.

В основном это был фантастический детектив, развертывающийся на широком фоне классовых битв. Лучи смерти или холодное течение приводили мир на грань катастрофы. В напряженной борьбе прогрессивные силы одерживали верх и оружие оборачивалось против тех, кто готов был сокрушить государство рабочих даже ценой гибели планеты.

Это, конечно, упрощенная схема. Но она отлично подходит ко многим произведениям того периода: и к «Месс-Менд», и к «Гольфштрому», и к "Гиперболоиду инженера Гарина". Это направление во многом определило и характер советской фантастики последующего десятилетия.

Традиционная для мировой фантастики тема дуализма научного прогресса тоже была затронута советской фантастикой. Еще в классическом «Франкенштейне» Мери Шелли показала, как научное открытие оборачивается теневой стороной, грозящей людям неисчислимым бедствием. С тех пор эта формула постоянно использовалась фантастами… "Тень и блеск" Джека Лондона, близкая ей по проблематике повесть Уэллса «Человек-невидимка», "Остров доктора Моро" того же Уэллса, "Возвращение со звезд" Лема и "Четвертый ледниковый период" Кобо Абэ — это все различные воплощения "франкенштейновской формулы".

Она же легла и в основу такого романа о вызванной научным открытием катастрофе, как, к примеру, "Аппетит микробов" А. Шишко. Но советский писатель не ограничивается тем, что показывает уничтоженный чудовищной катастрофой Париж. Такая катастрофа является поводом для бунта во французских казармах, который заканчивается свержением буржуазной власти. Здесь налицо как бы смешение жанров советского романа фантастических приключений, о котором уже говорилось, с романом-предупреждением.

Наука переднего края тоже нашла своих выразителей. В интересных романах В. Орловского "Бунт атомов" и "Машина Ужаса" говорится и о цепной ядерной реакции в атмосфере и о машине, излучающей волны ужаса. Потом эту тему подробно разработал А. Беляев в романе "Властелин мира".

Александр Беляев — одна из наиболее крупных фигур в нашей фантастике. Кажется, не было такой научной проблемы, такой буквально носящейся в воздухе идеи, которая бы не привлекла его внимание. Он писал о передаче мысли на расстояние ("Властелин мира"), о космических путешествиях ("Прыжок в ничто"), искусственных спутниках ("Звезда КЭЦ"), проблемах синтетической пищи ("Вечный хлеб"), роковой для фантастов Атлантиде ("Последний человек из Атлантиды"), левитации ("Ариэль"), радио ("Борьба в эфире"), переделке человеческой природы ("Человек-амфибия") и т. д. Его интересовало, что будет, если замедлится скорость света, человеческая индивидуальность перенесется в организм слона, глаза обретут способность видеть электрический ток…