Зеркало войны (СИ)

Мария-Элена чуть замешкалась, и первой в кабинет, с грацией боевого слона, ринулась тетя Параша.

***

Внутри кабинет выглядел не слишком презентабельно.

Стены были окрашены в персиковый цвет, но мебель удручала.

Здоровущий стол для судьи был самым новым из имеющегося. Столик для секретаря был таким же престарелым и обшарпанным, как и мебель в коридорах, а стулья для клиентов заставили Матильду порадоваться, что платье - длинное. Иначе пришлось бы попрощаться с колготками.

Видимо, это беда районных судов - если их и финансируют, то по остаточному принципу.

Секретаршу Матильда разглядывала с профессиональным интересом.

Симпатичная девушка, с хорошо покрашенными и уложенными волосами, с длиннющими ногтями, с макияжем и в дорогой одежде. Да, Антону она бы больше подошла в приемную.

- Пфффф, - отозвалась Мария-Элена.

Матильда невольно улыбнулась. Подруга понимала, что не имеет права на ревность, в отношении Антона, и все равно ревновала и злилась. Но картинка-то на уровне? А какое там качество работы - еще большой вопрос.

- Встать, суд идет.

Вот уж никогда не ожидала Матильда услышать эту фразу. Но послушно встала. Они с Прасковьей Петровной выбрали места подальше друг от друга, и теперь та сверлила Матильду злым взглядом. А чего злиться-то?

Матильда бы сюда век не приходила, ей не оставили выбора.

Судьей оказалась симпатичная женщина лет сорока, полноватая, с темными волосами, уложенными в короткую модельную стрижку, в чем-то темном вроде мантии.

Она опустилась за стол, кивнула секретарю - и та отмерла.

- Прошу всех сесть.

И уткнулась в бумаги.

Судья посмотрела на Матильду, на Прасковью Петровну, чуть менее одобрительно.

- Добрый день. Ленинским районным судом рассматривается гражданское дело по иску Домашкиной Марии Ивановны к Домашкиной Матильде Германовне о признании недействительным...*

*- уважаемые читатели, чтобы не превращать книгу в протокол судебного заседания я урежу юридическую часть. Не имею ничего против юристов, но специфическая терминология, которой они пользуются, не всегда уместна в художественной литературе. Прим. авт.

Матильда внимательно слушала.

Судья объясняла.

Процитировала статью, огласила состав суда, разъяснила права и обязанности обеих сторон, предусмотренные законом, спросила про отвод, но тут обе стороны единогласно отказались - никто не имел ничего против судьи, спросила про представителей, и тут началось самое интересное.

По доверенности, Прасковья Петровна была законным представителем Марии Домашкиной. Та, в настоящее время не могла приехать, и выдала бумагу Параше.

На представление ее, Марии, интересов в суде.

А интересов было много.

В исковом заявлении мать требовала ответа по нескольким статьям, номера которых она записала в блокнот, почитать на досуге. А если русским языком, Матильда была виновна:

- в присвоении наследства - статья 1149 гражданского кодекса;

- в нарушении статьи 1148 того же кодекса - Мария Домашкина, оказывается, получила третью группу инвалидности и была нетрудоспособным ребенком наследователя;

- в использовании в корыстных целях недееспособности завещателя, т.е. якобы Матильда воспользовалась неадекватным состоянием бабушки и заставила ее подписать бумаги в свою пользу;

- вишенкой на торте - любящая мамочка еще и на алименты подала. Матильда совершеннолетняя, а мать инвалид, вот и...

Судья огласила весь список и уточнила у Матильды, все ли понятно.

Девушка вежливо встала со стула.

- Да, ваша честь. Мне все понятно, благодарю вас.

Мария-Элена давно перехватила управление над телом, и теперь Матильда могла только подсказывать, а то наломала бы дров.

У самой Матильды идей не было, но желание разломать о Парашину 'гулю' десяток стульев - было. Мария-Элена в этой ситуации держалась спокойнее.

- Вы согласны с предъявленным вам исковым заявлением?

- Нет, Ваша Честь.

Судья кивнула, словно и ожидала это услышать.

- Вы имеете право...

Все стандартно.

Примириться, отказаться, одуматься, вернуться...

Матильда бы все это с удовольствием проделала, но - увы. Придется тратить время и силы. Интересно, что за болезнь у ее мамаши? Третья группа дается далеко не всем, и если кто-то ходил по поликлиникам, он знает, как тяжело оформить инвалидность.

С ума сойдешь, пока всех врачей пройдешь.

Мамочка не поленилась.

С точки зрения Матильды, это свидетельствовало о ее несокрушимом здоровье. Или здоровущем блате. Есть исключения, есть, но большая часть больных просто не имеет сил, чтобы преодолевать все врачебные 'рогатки'.

Сначала спрашивали Прасковью Петровну.

Та в красках рассказала, как Матильда выгнала родную мать, как выяснилось, что она оттяпала в свою пользу все имущество покойной бабушки, а у матери - инвалидность, попыталась охарактеризовать саму Матильду, но тут уж нашла коса на камень.