Зеркало войны (СИ)

Прасковья Петровна смотрела злыми глазами со скамейки.

- Думаешь, твоя взяла?

Девушка не отвечала. Она глубоко и размеренно дышала, насыщая кровь и мозг кислородом. Вдох - выдох, вдох - выдох...

Так-то лучше.

Главное - душевное спокойствие и уравновешенность.

***

Долго ждать не пришлось.

Пятнадцать минут судье хватило, чтобы 'посовещаться', и присутствующих опять пригласили в кабинет.

Смысл судейской речи был в том, что сейчас дело закрыть нельзя. Так что следующее заседание состоится через месяц. Дата, время, повестки придут на ваш адрес. Позаботьтесь о свидетелях.

Мария-Элена скрипнула зубами и решила в ближайшее время написать ходатайство. Даже несколько.

Пройти по соседям, поговорить с ними, зайти к врачам в поликлинику, ну и пообщаться со знакомыми юристами на предмет, как лучше разобраться с мамашей.

Алименты ей... ха! Три раза!

А повестки она и сама передаст, если вручить их 'Почте России', свидетели дойдут до суда как раз к следующему году. Если повезет.

***

Результатом суда были недовольны обе. Хоть Параша, хоть Матильда.

Матильде предстояла куча работы.

А Параша осознала, что халявы не будет. Вообще.

Мария Ивановна видела документы у участкового, но в законах она разбиралась весьма посредственно. Для ее что договор ренты, что дарственная, что завещание - разницы она не видела. Потому-то Прасковья Петровна и посчитала, что все можно будет переиграть.

Оформили доверенность, кое-как проконсультировались с юристом, подали заявление в суд, и решили, что все будет в порядке.

Оказалось - нет. Дело явно пойдет взатяг.

Но это и к лучшему?

Матильда живет все там же, можно будет на нее надавить, или как-то воздействовать...

Матильда не собиралась этого дожидаться.

Она уверенно сбежала по лестнице, застучала каблучками... тетя Параша не смогла ее догнать. Возраст, вес, одышка...

 - Сволочи! На алименты они подавать будут!

Матильда негодовала, и Мария-Элена ее отлично понимала.

Явилась тут... мамаша с кудыкиной горы! Шестнадцать лет ни слуху, ни духу, а теперь люби ее! И ладно бы - просто любить, так еще и выражать свою любовь в денежном эквиваленте!

Собственно, это было единственным проблемным пунктом искового заявления. Остальные было легко отмести.

Пройтись по нотариусам, врачам, соседям, вызвать в суд людей, чтобы те подтвердили чистую правду. Все было подарено добровольно, бабушка Майя была в здравом уме и твердой памяти, когда так поступала...

Это несложно.

А вот как быть с алиментами?

Мать не лишали родительских прав... эх, бабуля, как же ты так оплошала? А доказать, что она - плохой родитель...

Это сложно.

Очень сложно.

 - Почему?

 - А как доказать, что она не присылала нам денег, к примеру?

 - Она тоже не докажет обратного, - Мария-Элена уже познакомилась с выражением 'презумпция невиновности', хотя и не пришла от него в восторг.

Как и от всей судебной системы в целом. Что это за суд, после которого убийц нельзя вешать, а ворье - пороть? Это неправильно!

 - Допустим, я буду утверждать одно, Параша другое... ну да. Должны быть какие-то квитки с переводами. Хотя бы...

 - Это как? - не поняла герцогесса.

Пришлось объяснять про банковскую систему.

 - Хорошо. Значит, документов никаких нет.

 - Но можно сказать, что передавали деньги из рук в руки, к примеру...

 - Твоя бабушка мертва. Ты ничего подобного не помнишь, соседи тоже не в курсе...

Матильда вздохнула.

 - У меня один ход. А у подлеца сорок восемь. Надо будет проконсультироваться с адвокатом.

 - Нанимать будем?

 - Не знаю... да, алименты... и как эта зараза инвалидность получила?

 - Выглядит она плохо, - вспомнила герцогесса мать Матильды. - Может, поэтому?

 - Черт ее знает. Но я все равно не сочувствую. Она меня бросила, уехала, а я должна ее любить? Не дождутся!

 - И правильно. Твоя бабушка не хотела, чтобы ее дочь мешала тебе жить. Вот и не стесняйся. Себя надо уметь защищать...

 - Марию-Элену Домбрийскую ли я слышу? - подколола Матильда.

В своем мире Мария-Элена все чаще предпочитала уступать руководство Матильде, а сама довольствовалась ролью наблюдателя.

В мире Матильды ей было проще.

 - С кем поведешься, - не смутилась герцогесса.

 - Так тебе и надо, - подвела итог Матильда. И девушки дружно рассмеялись, чувствуя, как отпускает внутреннее напряжение. Не так уж и страшно, когда суд?

***

Петюня в суд не пошел.

Ждал у входа, курил какую-то вонючую гадость, демонстрировал миру пузико в розовой рубашке. Мария-Элена обогнула его, как столб.

- Эй, ты чего?

Петюня успел перехватить девушку за локоть.

А в следующий миг...

- Руки. Убрал.

Мария-Элена не повысила голоса. Не стала ругаться, угрожать, сердиться.

Из серых глаз смотрела смерть. Скорая и мучительная.

Смерд! Посмел! Поднять руку! На герцогессу!

За такое вешали без суда и следствия, иногда за шею, а иногда и за ноги.

Толстые пальцы сами собой разжались.

- Ты... это...

Девушка развернулась - и удалилась с поля боя.

Убила бы! Но - нельзя.

Матильда пнула бы обнаглевшее быдло в коленку, или по-простому, ударила бы Петюню в челюсть, но этого и нельзя было делать. Суд рядом, Параша выйдет, увидит, что ее сыночка обидели, и пойдет такая вонь!!!