Зеркало войны

Аллодия, в районе Интары

Войско степняков останавливалось на ночлег.

Обустраивалось, располагалось, раскидывало шатры, разжигало костры…

Завтра они отправятся к Ланрону.

Не было рядом с каганом Ренара Давеля, а сам Хурмах слишком ненавидел Торнейского, чтобы оставить наглый демарш без ответа. Это как блоха.

Вы же не пойдете на музыкальный вечер, пока она прыгает и кусается? Поймать наглую тварь, раздавить, а уж потом наслаждаться музыкой, и никак иначе.

Каган с удобством расположился в своем шатре, ожидая, пока к нему приведут новую наложницу. Но вместо двух женщин в шатер вошла лишь одна.

– Бурсай?

Не недовольство. Так…

Старуха упала на колени.

– Прости меня, мой каган! Я не смогу привести к тебе твою наложницу!

– И почему же?

Хурмах пока еще не гневался. Его приказы исполнялись мгновенно, но всякое ведь бывает? Казнить Бурсай он всегда успеет…

– Сегодня обнаружилось, что она носит дитя господина.

Хурмах секунду осознавал слова старухи, а потом снял с пальца кольцо с рубином и бросил ей. Бурсай подхватила на лету и низко поклонилась.

– Это тебе за добрую весть. Но почему сама женщина не пришла сказать ее?

Бурсай вовсе уж распласталась по полу.

– Глупая девка, мой каган! Она расстроилась, разнервничалась, и нам пришлось дать ей макового отвара. Совсем чуть-чуть, чтобы не повредить ребенку. Ее радость была слишком велика, чтобы она могла предстать пред очи господина.

Версия для кагана, сильно отредактированная.

На самом деле Шарлиз, когда до нее дошло, почему такая задержка, закатила дикую истерику, вопя, что жизнь кончена, что теперь она привязана к этому…

Дальше Бурсай предпочла даже не вспоминать.

Глупой шлюхе надавали пощечин и уложили спать, а чтобы та не повредила себе или ребенку – рядом с ней сейчас сидели две служанки. Но не скажешь ведь такое кагану?

Нет, не скажешь, если жить охота.

Хурмах довольно кивнул.

– Ладно. Завтра я хочу ее видеть, а сегодня пришли ко мне кого-нибудь. Не важно кого.

Бурсай поклонилась и удалилась, восхваляя своего господина.

Хурмах улыбнулся.

Отлично. Ребенок от принцессы – это хорошо. Теперь еще Торнейского раздавить – и вообще все будет замечательно.

И каган погрузился в приятные мысли о величии Степи в целом и себя в частности.

Матильда Домашкина

Нельзя сказать, что день прошел бессодержательно.

Матильда работала, копалась в компьютере, почитала пару статей в Интернете, чтобы узнать о ранах и их лечении, созвонилась с Сергеем и договорилась о встрече на завтра.

Давид позвонил ближе к вечеру.

– Малена, привет.

– Здравствуй. Что случилось?

– Ничего особенного. Скажи, ты будешь свободна на этих выходных?

– Да, вполне.

– Могу я пригласить тебя прокатиться?

– Куда?

– Когда мы с Антоном звали тебя с собой, ты нам отказала. А я хотел бы показать тебе океанариум.

Малена даже не сомневалась.

– В этот раз я соглашусь.

– Суббота? Или воскресенье?

– Я пока ничего не планирую, – пожала плечами Матильда, как будто Давид мог видеть ее через телефон. Суд, слава богу, состоится до выходных. Документы собраны, остается ждать. Самое мучительное, что может быть. Ожидание.

– Я думаю, суббота. Выедем с утра пораньше, вернемся вечером попозже. А в воскресенье отоспишься.

– Хорошо, – согласилась Матильда. – Буду готова.

– Замечательно.

Давид отключился, а Матильда зло поглядела на селектор. Огонек мигал. Антон подслушивал.

Вот ведь… вуайерист!

– А может, он ревнует? – протянула Малена.

Матильда злобно фыркнула.

Она ничего не скажет подруге. Но с каким удовольствием она бы постирала Антона в хлорке! Чем дальше, тем больше ей не нравился этот красавчик.

– Ревность – плохая штука. Придушит еще…

– Почему придушит?

– Потому что. Будем с тобой сегодня смотреть Шекспира. Просвещаться.

Забегая вперед: Малена оценила только комедии.

Про «Отелло» она сказала, что человек с таким темпераментом никогда не смог бы занимать высокую должность – у него гормоны работают вперед мозгов. Его бы убили намного раньше.

Про «Гамлета»: смерть – это лучшее, что могло случиться с героями.

А вот Катарина и Петруччо ей понравились. Особенно Катарина в исполнении Элизабет Тейлор. Герцогесса прикинула фасоны платьев и решила кое-что позаимствовать для себя. И вообще – переписать комедию.

Это ж такая прелесть!

А учитывая древность – это даже не плагиат. Это ознакомление с культурным наследием. И попробуйте скажите, что это не так.

Беся согласно мурчала на коленках у хозяйки.

Малена начесывала ее за ушками, и кошечка млела и блаженствовала. Дети ли, животные – равнозначно. Любовь и ласка нужна и тем и другим. В противном случае они тоскуют, болеют, умирают. Хорошо, что сложилось иначе. И с киской повезло, и с зеркалом…

Малена достала зеркало, повертела его перед собой.

Одинаковое, совсем одинаковое, до последней завитушки.

– Так мы ничего и не узнали.

– Может, и не надо, – честно призналась Матильда. – Знаешь, мне страшно.

– Начать исследовать зеркало?

– Да. Я боюсь проснуться однажды, и тебя нет рядом.

– Я всегда буду с тобой.

– Я тоже всегда буду рядом с тобой. Но бояться не перестану, – вздохнула Матильда.

И Малене сложно было возразить.