Зеркало времени

— Нет! Ни в коем случае! Медальон я всегда надеваю сама. Здесь мне помощи не требуется — вы меня поняли?

Круто обернувшись, она метнула на меня яростно горящий взгляд, но в следующий миг отвернулась прочь и продолжила возню с замочком бархотки. Справившись с ним наконец, миледи отворила окно, впуская в душную комнату поток свежего воздуха.

С минуту она стояла у окна, устремив взор вдаль, на темную полосу западного леса, отчетливо видного теперь, когда пелена утреннего тумана рассеялась. Легкий ветерок играл выпущенными из прически локонами.

Восстановив душевное равновесие, миледи уселась на приоконный диванчик — бледные блики солнечного света легли на лицо и волосы — и взяла маленькую книжку в кожаном переплете.

— Можете идти, Алиса, — спокойно произнесла она. — До ужина вы мне не понадобитесь. Но завтра я поручу вам кое-какую работу, и вы поможете мне принять ванну. Пожалуйста, будьте здесь ровно в восемь.

Когда я двинулась к двери, она нацепила очки на нос, раскрыла книгу и начала читать.

2 НОВЫЙ ДРУГ

I Знакомство со Сьюки Праут

С самого детства, в силу некой особенности своего характера, я постоянно стремилась развивать свои способности и расширять познания. Особую страсть я всегда питала к словам. Поощряемая мистером Торнхау, я с раннего возраста приобрела привычку выписывать из книжек незнакомые слова и по много раз повторять вслух перед сном, покуда они не станут привычными и понятными.

Иногда я записывала и выучивала диковинные слова, услышанные в разговорах взрослых, но чаще просто открывала орфоэпический словарь мистера Уокера, выданный мне учителем, и выискивала в нем что-нибудь экстраординарное (одно из любимых моих слов).

Мистер Торнхау однажды сказал мне: если мы нечувствительны к высшим красотам языка, мы всего лишь жалкие безмолвные черви, обреченные на убогое существование и бесследное исчезновение; но при свободном владении всеми языковыми богатствами мы вполне можем соперничать с ангелами. (Я немедленно записала это изречение и по сей день использую листочек с ним в качестве книжной закладки.)

Еще я сызмалу обожала собирать разные факты — другая моя склонность, которую всемерно поощрял мистер Торнхау. Такая страсть сродни проклятию, признаюсь, но проклятию приятному — по крайней мере, я так считаю.

Стоило мне увидеть что-нибудь интересное, я тотчас загоралась желанием узнать один главный бесспорный факт, объясняющий природу данного предмета или явления. Затем я находила два или три вспомогательных факта (я называла их «маленькими пажами при короле Факте»), добавляющих веса первому. Потом я чувствовала, что приобрела некое полезное знание, и от души радовалась.

Мистер Торнхау постоянно учил меня объединять разрозненные факты и восходить от частного к широкому пониманию целого. Я пыталась, но без малейшего успеха. Частное неизменно завладевало моим вниманием, и я всегда устремлялась по пути поиска все новых и новых восхитительных частностей. Мне так нравилось срывать цветы знания один за другим и хранить все по отдельности, что всякие мысли о восхождении к синоптическому, или синтетическому (еще два замечательных слова) единству напрочь вылетали у меня из головы.

Несмотря на этот недостаток, исправить который не удалось даже мистеру Торнхау, я все детство с превеликим удовольствием собирала самые разные фактические знания, каковую привычку сохранила по сей день. В детстве это было для меня своего рода игрой, и мне совершенно не казалось странным, что маленькая девочка может получать от нее не меньше удовольствия, чем от возни с куклами или прыганья со скакалкой в саду.

Из вышесказанного может сложиться впечатление, что я провела в Maison de l'Ormeодинокое детство, общаясь только с книгами. Но нет, у меня были друзья, хотя их всегда тщательно отбирала мадам.

Ближайшую дружбу я водила с девочкой примерно моего возраста по имени Амели Веррон, чей отец, государственный чиновник, жил рядом с нами на авеню д’Уриш. Мсье Веррон был вдовцом, и, мне кажется, мадам почитала своим долгом проявлять добрососедское участие к его единственному ребенку. По будням моя няня каждое утро водила нас с Амели на прогулку в Булонский лес, а по воскресеньям они с отцом приходили к нам на чай.