Зеркало времени

Из затененной амбразуры узкого окна, выходящего в розовый сад, я увидела, как Эмили вынимает из кармана ночной сорочки ключ и отпирает дверь кабинета, потом заходит и тихо затворяет ее за собой.

Я напрягла слух, но не услышала, чтобы ключ снова повернулся в замке. Я на цыпочках подошла к двери, опустилась на колени и припала глазом к пустой замочной скважине.

Эмили, стоявшая спиной ко мне, ставила свечу на массивный письменный стол у окна в дальнем конце комнаты. Потом она вдруг обернулась, словно услышав что-то, снова взяла свечу и быстро направилась обратно к двери. Я едва успела добежать до своего прежнего укрытия, когда дверь открылась и Эмили вышла в коридор, беспокойно озираясь по сторонам. Через несколько секунд, очевидно убедившись, что за ней никто не следит, она снова вошла в кабинет. На сей раз, однако, дверь осталась незахлопнутой, и, вернувшись обратно, я смогла бесшумно приотворить ее, чтобы видеть внутренность кабинета — узкой комнаты с высоким потолком и единственным окном, выходящим на Парадный двор.

Стены и потолок там были обшиты темным деревом; вдоль правой стены тянулись застекленные стеллажи, на левой висели в ряд портреты.

Эмили зажгла маленькую масляную лампу на столе, а потом подошла к одному из портретов, где был изображен осанистый господин, одетый по моде прошлого века, с женой и собакой. Поначалу я подумала, что она собирается снять портрет, возможно, чтобы получить доступ к тайнику наподобие спрятанного за портретом Энтони Дюпора. Но вместо этого она принялась нажимать пальцем на разные точки в нижней части узорчатой золоченой рамы — похоже, в определенной последовательности. Внезапно соседняя картина — портрет суровой престарелой дамы — с тихим щелчком повернулась на петлях, явив взору темный проем в стене. Эмили извлекла из него кожаную сумку и какой-то ключ, а потом затворила секретную дверцу. Отперев один из ящиков письменного стола, она достала два конверта и положила в сумку.

С минуту просидев в задумчивости, она встала, открыла встроенный в стену шкаф и вынула оттуда длинный плащ с капюшоном и изящные серые туфли, расшитые черным бисером. Накинув плащ и сменив тапочки на туфли, она повесила кожаную сумку на грудь, погасила лампу и со свечой в руке двинулась к двери, вынудив меня опять броситься к своему укрытию.

Я услышала скрежет ключа в замке, а через несколько секунд закутанная в плащ фигура Эмили стремительно проскользила мимо.

Я медленно сосчитала до пяти и пошла следом за ней.

35 ПОСЛЕДНИЙ РАССВЕТ

I Эвенбрук 29 мая 1877 г.

У двери в вестибюль Эмили остановилась и огляделась вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости. Уже в вестибюле она на миг задержалась, чтобы взглянуть на портрет моего деда, лорда Тансора, и его красавицы жены с братом моего отца на руках, а потом стремительно пересекла огромное гулкое помещение и исчезла за крашенной зеленым дверью в дальнем углу.

Едва она скрылась из виду, я последовала за ней — за зеленую дверь, вниз по короткой лестнице, по коридорам и анфиладам темных тесных комнат — и в конце концов оказалась в полузаброшенной прихожей в южном крыле дома. Наполовину застекленная входная дверь была распахнута в холодный утренний сумрак.

Признаться, я пришла в недоумение: куда она могла направиться ни свет ни заря в ночной сорочке и нарядных туфлях? Но у меня не оставалось времени на догадки, если я хотела догнать Эмили, и потому я вышла наружу.

Слева гравиевая дорожка, по которой несколько дней назад уходил мистер Рандольф, распрощавшись со мной у пруда, тянулась вдоль южного фасада усадьбы к конюшням, а справа она вилась в сторону от дома, огибала обнесенный высокими стенами пруд, потом пролегала между рядами древних дубов и наконец смыкалась с главной подъездной аллеей. Представлялось очевидным, что Эмили повернула направо и пошла извилистым путем в парк, дабы остаться незамеченной. Донельзя заинтригованная, я двинулась по дорожке в сторону пруда.

Первый утренний свет постепенно набирал силу, и я различала темную фигуру впереди, торопливо шагавшую к дальнему углу припрудной стены, где дорожка резко поворачивала к стройным рядам деревьев.

Эмили шла быстрой, решительной поступью, не оглядываясь, словно спешила на условленную встречу, — шла между шеренгами могучих дубов, по подъездной аллее, через мост и вверх по длинному склону Горки, а я следовала за ней, держась близко, насколько хватало смелости.

Чтобы она меня не заметила, я жалась к деревьям, тесно насаженным вдоль аллеи; но там росла высокая трава, мокрая от росы и недавнего дождя, которая замедляла и затрудняла мое движение. Как только Эмили преодолела подъем и начала спуск, я выбежала на середину аллеи и во всю мочь припустила на вершину Горки, где остановилась перевести дыхание. Внизу в тающем сумраке я увидела темные очертания сторожевого дома, построенного в виде замка, а справа — дымовые трубы вдовьего особняка над деревьями и высокий шпиль церкви Святого Михаила и Всех Ангелов на фоне бледного неба. Но где же Эмили?