Зеркало взрыва

- Ты что, все время не дышал, что ли? - спросила Ирина, поправляя волосы.

Стас заметил, что рука у нее дрожит.

- Лихо ты его, - с уважением сказал он.

- А ты что, в штанишки наложил?

- Сама ты наложила! Вон, руки-то трясутся.

- До Взрыва была милиция, - вместо ответа сказала девочка. - А теперь полиция. Разницы, конечно, никакой.

- Милиция не стала бы загонять всех нерусских в гетто.

- Это с чего бы? - Ирина насмешливо посмотрела на мальчишку.

- Мне дед рассказывал. Милиция, говорит, была народная.

- Дурачок ты, Стасик, - нервно засмеялась Ирина. - А полиция, стало быть, антинародная? Один черт.

- Да ладно, я ж пошутил. Дед у меня из ума к старости совсем выжил, мало ли чего он там болтал.

- Я позавчера с одной девчонкой познакомилась, - сказала Ирина, снова усаживаясь на бордюр. - Она из гетто. Прикинь, ей четырнадцать всего, ну, пятнадцать скоро будет, а она уже работает.

- И не учится? У них в гетто что, школы нету?

- Школа-то есть. А кто ее кормить станет? Ни отца, ни матери. Вот и приходится зарабатывать. Она в магазине полы моет. Ну, в том, что у моста. Верхняя одежда и все такое. Верой зовут. Проклятые террористы со своим взрывом всю жизнь в городе перевернули. - Они помолчали. - Ну ладно, отвлек нас этот чертов полицейский. Ты что скажешь-то?

- Ты о чем?

- О фотках, о чем же.

- Ух ты, совсем из головы вылетело! Эпицентр, блин. Ну, странно, да. И что?

- Как что? Надо проверить!

- Что проверить-то?

- Да ты пойми! - Ирина повернулась к приятелю всем телом, заговорила вполголоса, хотя никто не мог ее подслушать: - Что-то с этим Эпицентром не так, я же говорю. Надо пойти туда и посмотреть. Я понимаю, боязно. Можешь не отнекиваться, мне самой боязно, я же понимаю, не дура, небось. Но знать, что где-то есть какая-то тайна и сидеть, сложа руки - значит, себя не уважать. Я тебя прямо спрошу: пойдешь со мной?

Стас сделал серьезное лицо, долго озирался, стараясь не смотреть в глаза, потом твердо произнес:

- Пойду.

- Ффууу! - выдохнула Ирина. - Я, прямо как ты, не дышала. Думаю, а ну как откажется?

- Ирка, ты меня за кого принимаешь?! Я только вид делал, что раздумываю, а ты и поверила? Только сегодня не пойдем, поздно уже, а я обещал матери дома к семи часам быть. Пойдем завтра, после уроков. Идет?

- По рукам.

Тишина стояла жуткая. В небе мерцали слабые звезды, побежденные почти полной луной, с ужасом взиравшей на Руины, похожие на огромный рот с выбитыми зубами. Стена отбрасывала косую тень на дорогу, и напоминала калитку, отворенную в неизвестность.

- Как на кладбище, - послышался шепот Стасика.

Друзья вышли из тени заброшенного дома, и стало видно, что в руках у мальчика лопата с изогнутым черенком, а у девочки за плечами небольшой рюкзачок.

- Ты бывал на кладбище ночью, что ли?

- Бывал. Давно, в детстве. Мы с отцом ездили на Луну в телескоп смотреть.

- А почему на кладбище-то?

- Ну, во-первых, за городом, свет не мешает. Знаешь, как фонари мешают? Ну вот. А во-вторых - недалеко. Нет, мы не на самом кладбище были, а рядом. Там площадка такая ровная, отец треногу ставил, и мы смотрели. А однажды идут какие-то подпитые мужики, базарят громко, хохочут, а как вышли на площадку, да отца увидали с телескопом, так сразу замолкли, ха-ха. Они, видать, решили, что это у него ружье было. Быстро-быстро слиняли по-тихому.

- Ты лучше скажи, тебя мать-то как отпустила?

- А никак, - Стасик виновато опустил голову. - Я просто смылся, и все. Ох, и попадет мне...

- И поделом. Мои вот беспокоиться не будут - оба в ночную смену. А тебе надо было матери сказать.

- Ирка, да ты в уме? Неужто она б отпустила? Да ни в жизнь! Хоть я заупрашивайся, хоть на коленях ползай. Нет уж, пусть лучше поутру попадет. Не убьет же, в конце концов.

- Дурак! Хоть бы записку написал.

- А я написал. Дескать, буду под утро, не беспокойся.

- Ну ладно. Хватит идти уж, давай, копай. Вот тут.

Друзья подошли к стене, Стас поплевал на руки, как заправский землекоп, принялся копать. Лопата часто стукалась о камни, и в неестественной тишине раздавалось громкое звякание. Стас инстинктивно прекращал работу, а Ирина шипела на него, чтобы не переставал, все равно здесь никого нет, и никто их не услышит. Наконец лаз был готов. Первым в него протиснулся Стас. Потом оттуда появилась его рука, и приглушенный голос произнес:

- Лопату подай.

Ирина подала лопату, та исчезла под стеной. Девочка оглянулась зачем-то, и скользнула в лаз. Ее рука нащупала руку Стаса.

- Ну что, пойдем? - спросил он.

- Погоди, я радиацию измерю.

Стас посветил фонариком, Ирина долго вглядывалась в зрачок дозиметра, пока не разглядела (или ей показалось, что разглядела) число три с половиной.

- Нормально, - сказала она.

Луна освещала полого спускавшуюся в сторону Эпицентра выщербленную асфальтовую дорогу. Дети медленно пошли по ней. Постепенно дорогу обступили развалины - кучи щебня, нагромождения бетонных плит с торчащими ребрами арматуры, кое-где чудом сохранившиеся и словно объеденные голодным чудовищем стены.

- Быстрее идти надо, - сказала Ирина, посмотрев на часы. - А то к утру не успеем.