Зерна граната

Улизнуть от осчастливленных подданных удалось не сразу. Пока все не напились до одури, Олле находился в центре внимания: Крысиный Король сидел верхом на стойке в короне из ржавой проволоки и гнутых грошей, принимал присягу и поливал всех пивом, а его бойцы пресекали мелкие стычки, без которых не могло обойтись ни одно празднество подобного пошиба.

Начало рассвета он не увидел, скорее почуял. Словно воздух стал иным, раскололся темный морок безумной ночи, полной крови и пепла. Под обломанными ногтями Олле до сих пор оставались частицы плоти его предшественника, но ему было не до мытья.

Он не собирался занимать трон дольше, чем было нужно ему. А нужно было сокрушить Гауса. Если он сделает это своими руками – Крысы линчуют его с таким же восторгом, с каким короновали сегодня. Значит, он должен был срочно связаться с Хеленой, а после – позаботиться о том, чтобы ни одна тварь не подобралась к ней и не отомстила.

Но прежде всего он должен был поведать журналистке, что Стекольщик на свободе.

Едва он переступил за границу окна, забранного фанерой – еще один потайной выход из Угла, о котором он узнал далеко не сразу, – как за спиной раздалось покашливание.

– Должен сказать, довольно неблагородная привычка – привлекать внимание кашлем. Тебе стоит об этом задуматься, ягненок.

– Уже сбегаешь? Король на одну ночь?

– Строго говоря, прошло только шесть часов.

Анхен выразительно молчала, глядя на него исподлобья.

– Ты сама уже не хочешь бежать?

– Это глупо. Сейчас в наших руках весь город.

– А что стало с Майей Вайс и всеми твоими мечтами?

Сверкнули бледно-зеленые глаза.

– Слушай, олух, мне плевать, как они тебя называют. Я знаю, что ты такое. Ты мелкий паяц и кривляка. Будь я мужчиной, то оказалась бы на твоем месте. Стала бы Крысиным Королем, и уж тогда они бы у меня поплясали.

Олле молча ждал, пока его напарница выговорится.

– Но я не мужчина, – продолжила она с горечью. – И только потому, что у меня между ног ничего не болтается, я должна с улыбкой наблюдать, как ты сливаешь в канализацию все эти возможности, всю эту власть?! Ну нет!

Он поджал губы. Кто бы знал, что Анхен так амбициозна?

– Если хочешь, будь моей правой рукой. Заместительницей. Темным Лезвием. На вот, возьми этот черный нож, он мне все равно не нравился. Как хочешь, так и назовись.

Анхен округлила глаза до предела, впившись в уродливые ножны, в истертую сотней ладоней рукоять.

– Так ты… не сбегаешь? Ты остаешься?

Миннезингер досадливо помахал кистью.

– У меня осталась масса дел в этом городе. Еще и новые обязанности: балы, приемы, иноземные посольства… Шучу.

Девушка не ответила, только ухмыльнулась криво, озадаченно.

– Когда мне настанет время уходить, я не оставлю тебя просто так. Ты, конечно, не подарок. Да что там, ты настоящая заноза, осколок, загнанный под ноготь! – Олле положил ей руку на плечо. – Но ты не раз прикрывала мне спину, и я отвечу тем же.

Анхен в ответ похлопала его по плечу и вывернулась, отступив. Довольно нежностей.

– Передавай привет этой Стерн, – буркнула она и нырнула обратно в нутро Угла.

Крысиное гнездо дремало, а город уже просыпался. Олле запахнулся поплотнее, поправил тонкий шарф и, спрятав руки в карманы, двинулся вниз по дороге. Золотой квартал дышал ему в спину.

Все же, если Крысы собираются выжить, им придется поискать себе новое убежище.

Пройдя сотню шагов, он вдруг понял, что не сказал Анхен, с кем собирается встретиться. Эта мысль заставила его беззлобно хохотнуть – впервые за долгое время. Все же не так плохо, когда кто-то знает тебя как облупленного. Вовсе не так плохо.

***

Ему так и не довелось узнать ее адреса, и теперь Олле стучал зубами на утреннем морозе, сыром и проникающем под все слои одежды аж до самых костей, и проклинал себя за глупость и недальновидность. Он выбрал наблюдательный пост у парапета прямо напротив входа в редакцию газеты, где теперь работала Хелена. Лучше бы встать за угол и не подставлять спину ветру, но так можно привлечь внимание констеблей.

Печатники, младшие редакторы и прочая конторская мелочь проворно шаркали по оледенелой брусчатке, ежась на ходу, и скрывались за высокими, вычурно украшенными дверями «Хестенбургской правды». Олле скривился. Правды? Они о ней ничего не знали.

Наконец он заметил Хелену. Она шла в компании двух молодых женщин. Все были одеты нарядно и со вкусом, но Хелену сложно было с кем-то перепутать. Она посмеивалась над шутками своих товарок, на щеках играл здоровый румянец. Даже жалко портить девушке настроение.

Олле оторвался от заиндевевшего парапета.

– Фрекен Стерн!

Она обернулась и просияла еще сильнее, будто это было возможно:

– Герр Миннезингер!

– О боги, Хелена, кто этот человек? – Две девушки подались назад и забормотали, напуганные его видом, но сегодня Олле было на это плевать: – У него же нет!.. Какой кошмар…

– Это мой друг, – насупилась Хелена и без тени смущения взяла его за рукав потрепанного пальто.

– Я ее осведомитель! – радостно возвестил Олле и оскалился. – С самого настоящего дна общества!