Зерно А (СИ)

  Чак-Чак знал, куда ехать. По пути он заехал в пиццерию и уже через считанные минуты (обслуживание в Кварталах бьет по всем статьям обслуживание на Левом берегу) плюхнулся обратно за руль. Он подмигнул мне, уничтожая мощными челюстями кусмяру пиццы и, как неисправный пылесос, шумно втягивая сквозь трубочку 'Ам-Незию'.

  Хотя всю дорогу Чак-Чак непрерывно жевал, он ни разу не подавился. Этот мордоворот был подкован не только в вопросах ломания рук и ног, но и в том, как пожрать на рабочем месте. Кожаный руль, квадратная физиономия, - все лоснилось от жира, тоже своеобразный предновогодний блеск.

  Авто затормозило у обочины. Там, где запарковался Чак-Чак, стоянка запрещена, да только бедный тот служитель закона, который укажет на это Чак-Чаку. Держу пари, у лысого детины были все необходимые связи, и он мог не волноваться, к примеру, за поворот в неположенном месте, или за проезд на красный свет. Блат, господа.

  Я вышла из машины. Толстым, как сарделька, пальцем Чак-Чак указал на огороженный двухметровым забором дом и ухмыльнулся так, что у меня мурашки пробежали по коже.

  - Нам туда, - пробасил он.

  Приятно знать, что Деревские живут безбедно. Я позволила им насладиться последними мгновениями этой жизни, докуривая сигарету до фильтра.

  Потушив окурок о глаз мраморного ангела, присобаченного возле калитки, я утопила кнопку звонка.

  В динамике раздался щелчок, знакомый голос произнес:

  - Слушаю.

  Я взяла из рук Чак-Чака коробку, из которой он как раз достал последний кусок пиццы. На коробке был запечатлен агрессивного вида мужлан, с бронзовым загаром и богатырскими ручищами - механический Николай собственной персоной. Повар на вывеске пиццерии 'Вояж' не шел ни в какое сравнение с этим диким буйволом.

   - Доставка пиццы 'Механический Николай', - сказала я.

  Динамик заскрипел, на мгновение воцарилась тишина.

  - Я не заказывал пиццу.

  - Боюсь, мы немного иного мнения на этот счет.

  - Вы, ребятки, должен вам сказать, наглеете не по дням, а по часам!

  - Послушайте, уважаемый: у меня в руках горячая пицца, и она ждет, когда за нее заплатят.

  На 'уважаемом' меня перекоробило.

  - Ладно, черт с вами. Открыто.

  Не черт, а Чак-Чак.

  - Ловко, - хищно осклабился громила, выставляя напоказ зубы с застрявшей между ними петрушкой. Или чем бы ни была та зеленая ерунда.

  Я толкнула калитку.

  Совершено прелестный дворик, с газоном, беседкой и посаженной среди фруктовых деревьев маленькой сосной. Единственное, что выпадало из ансамбля, - псевдоразумный декор, сверкающий любопытными глазенками.

  Я поднялась на крыльцо и остановилась перед дверью. Чак-Чак негодующе сопел за моей спиной, не зная, куда пристроить жирные клешни; держал их подальше от дорогого пиджака. Сразу видно, кому плевать на участь тех, кто живет в этом доме. Да разве может быть иначе в случае с тем, кто за двадцать минут проталкивает по пищеводу почти килограммовую пиццу, запивая все мегасладкой 'Ам-Незией'?

  Шаги. Звякнул замок. Дверь распахнулась. На пороге, в сиреневом свитере из тончайшей шерсти, легких бежевых брюках, тапочках с логотипом известного бренда, и с выражением на лице 'мне под нос подсунули навоз' стоял Лев Деревский. Я видела, как вытягивается его лицо, выпучиваются глаза, распяливается рот, как он делает маленький шаркающий шажок назад.

  - Что вы здесь делаете? - выдохнул он. Казалось, Лев вот-вот свалится в беспамятстве. Он стал белым, как полотно, на левом виске забилась жилка. Мне доставляло несказанное удовольствие подмечать все это.

  - Разношу пиццу, - я улыбнулась. - Можете не давать мне на чай, я не обижусь. Но вообще, должна вам сказать, безработица - страшная штука.

  Лев попытался захлопнуть дверь. Именно что попытался.

  Чак-Чак уперся ручищей в дверь, мышцы под его пиджаком вспухли.

  - Здрасьте, - осклабился качок и прищелкнул языком.

  Лев метнулся в сторону, но Чак-Чак впился жирной лапищей в горловину его свитера.

  - З-здравствуйте, - прохрипел Лев, выпучивая глаза.

  Чак-Чак кивнул, мол, так намного лучше, и разжал пятерню. Подойдя к окну, он вытер руки о штору из деликатного текстиля. Пистолеты он оставил в машине, впрочем, это отнюдь не способствовало смягчению его образа ходячей угрозы. Лев, должно быть, не на шутку испугался, решила я, наблюдая за тем, как он приваливается к стене, дыша часто и неглубоко. Его лицо теперь идеально сочеталось с платиновыми волосами. Еще бы не испугаться такого, как Чак-Чак!

  - Вы знаете, что мне нужно, - закрывая входную дверь, сказала я. - Обсудим это за чашечкой кофе?

  - Если вы немедленно не уберетесь, то я... - Лев проглотил окончание фразы, нервно зыркнув на Чак-Чака. Тот в свою очередь прошел языком по верхним зубам и сыто срыгнул.

  - Не ерепеньтесь, Лев. То вы - что? Позвоните в милицию? Интересно, а что будет, если я попрошу этого молодого человека переговорить с вами с глазу на глаз? Держу пари, камера пыток покажется вам релаксирующим местом отдыха, уважаемый Лев Как-Вас-Там. Так что прекратите грубить.

  Я обнаружила в себе доселе неизведанный закоулок, битком набитый угрозами или, если следовать Разговорнику Александра Кудрявцева, 'дружественными посылами'.