Зерно А

Третий курс ознаменовался рождением моей «Темной стороны», и госпожа Дружба стала умирать. Вконец все разладилось после ухода Громова из «Темной стороны». Помнится, мы сильно поссорились накануне, и на следующий день в офисе он позволил достаточно резкую реплику в мой адрес. Это услышал Федя, они подрались. Богдан ушел, хлопнув дверью. В итоге, Громов добился того, чего хотел: удачно забросил удочку со своего персонального причала над морем духов и стал ловить крупную рыбу, а Гранин остался в «Темной стороне». Их пути разошлись. Такая вот история.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мама была права: Громов чувствовал себя неполноценным рядом со мной. Богдана бесило, что на работе я его начальник, хотя я никогда не тыкала его в этом носом. Я работала так же тяжело, как и он. Отношения остывали медленно, но верно, пока не покрылись слоем льда. Ему нужны были деньги и признание, а не то, что мы однажды опрометчиво называли «любовью».

Богдан положил руки мне на плечи, совсем как Гранин недавно, и мягко развернул к себе, при этом приговаривая:

- Избушка, избушка, развернись к лесу задом, а ко мне передом.

- Кто тебя впустил?

- Маменькин сынок.

- Его зовут Антон.

- Зато ты сразу поняла, о ком я. Ладно, ладно. Антон, маменькин сынок. Так лучше?

Нет, все-таки Федор прав: ни дать ни взять сукин сын.

Я начинала закипать:

- Послушай, какое право ты имеешь приезжать сюда и оскорблять всех подряд?

- Ух ты, серьезная такая, - Богдан покачал головой. Однако зная меня как облупленную, руки благоразумно убрал. Впору было засунуть их в карманы. Он окинул меня оценивающим взглядом. Я была хорошо знакома с этим взглядом.

- Говори, зачем пришел и выметайся. У меня дел по горло.

- Что-что? Я не услышал. Ты только что предложила мне пройти в свой кабинет и обсудить все за чашечкой кофе?

- Да у тебя, я посмотрю, слуховые галлюцинации.

- И еще: скажи маменькиному сынку, что кофе я пью исключительно черный, с двумя ложками сахара.

Да уж, вдруг устало подумала я, выдворить Богдана будет не так-то просто. По-крайней мере он не уйдет, пока не выложит свое дело.

15

Богдан принюхался и осторожно отхлебнул принесенный Антоном кофе. Я воспользовалась паузой, чтобы рассмотреть Богдана.

Такие, как Громов, со временем становятся скруджами, а не добрыми дедушками с одуванчиком белых волос на голове. Казалось, он был ходячей канистрой с цинизмом, которая, к тому же, изрядно протекала и отравляла все вокруг. На Громове был темно-серый костюм с иголочки. Так идеально могут сидеть только эксклюзивные вещи и, естественно, это была эксклюзивная вещь. Богдан всегда любил только себя и, судя по ухоженным и покрытым прозрачным лаком ногтям, в последнее время эти отношения стали только крепче. Рыжие волосы аккуратно уложены, но не прилизаны. Пожалуй, они немного длинноваты для делового образа, но Богдану идет. Он был тщательно выбрит и готов к любым поворотам судьбы. Впрочем, нет – у него есть ежедневник, где «поворотам судьбы» нет места, в противном случае им придется долго стоять в очереди, чтобы попасть к нему на прием.

- У тебя есть пять минут на все про все. Время пошло.

- Неважный кофе, - сказал он, кривясь и оставляя чашку. Внезапно его лицо обвисло, как если бы отлепили удерживающий его скотч: - Если маменькин сынок плюнул туда…

У Богдана пунктик на счет чистоты. Он не выносит, к примеру, общественные туалеты, в кафе и ресторанах всегда старается незаметно протереть вилки и ложки влажной салфеткой, а о пикнике с ним можете сразу забыть – он не ходит ни на пикники, ни на вылазки, ни в походы, считает это «антисанитарией». Уж где-где антисанитария, так это в его мозгах. Блестяще организованная антисанитария, следует отдать Боде должное.

- Антон на такое не способен, потому что он воспитанный приличный человек. Это ты можешь плюнуть в кофе любому, кто элементарно не так посмотрит на тебя. Ты сам такой, потому и всех вокруг считаешь такими.

- Все равно кофе неважный, - заметил он.

- Три минуты.

Богдан достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и с видом победителя разровнял передо мной. Я заметила на его запястье массивные часы на металлическом ремешке. Богдан смотрел на меня, не моргая, словно удав на кролика. Или удав на удава-соперника. Я еще некоторое время удерживала его взгляд, а потом посмотрела на листок.

- Что это?

- Предложение, от которого, учитывая твое положение, трудно будет отказаться.

- А ты, я посмотрю, время зря не теряешь. Уже везде успел сунуть свой нос?

- Конечно, - с энтузиазмом кивнул он.

Я почувствовала, как мои губы кривятся в нехорошей улыбке. Мне стоило сразу догадаться, зачем он пришел. Он сказал «учитывая мое положение»? Придется стереть в порошок его розовые очки, ведь опускать руки из-за явно сфабрикованного обвинения я не собираюсь.

- Ну же, разверни и посмотри, я горю от нетерпения.