Зерно Граната. Возвращение домой

— Да, Сень, до тебя всегда медленно все доходит, — усмехнулась Катюха, глядя на стадо хомяков, провозгласивших Катю народной Спартанской героиней. — Зато ты быстро все понимаешь. Поздравляю, подруга! С добрым утром! Разреши тебе представить твоего мужа. Танат, он же Танатос, он же Кратос, он же Фанатос, брат-близнец Бога Гипноса, младший брат мойр и кер. Самый сильный из первородных титанов, которому предназначено устроить закат богов. Титан с железным сердцем и железными крыльями, с заточенными, как лезвия перьями.

Договорив Катюха прокашлялась и победоносно посмотрела на нас, осторожно пробуя на вкус ряженку. Я была в полном шоке, Танатос же сверлил Катю ненавидящим взглядом.

— Значит мне ничего не сказал, зато сказал Кате, — насупилась я, сводя одно с другим, — Катю мы на шее катаем, а мне что? Сиди, милая на ручках, мне так удобно! Отлично устроились!

— Сень, ты это чего? — сделав абсолютно непонимающий вид пробормотала Катюха, — Я на лекции ходила! К Станиславовичу! Мне же направление по Греции дали! Забыла? У Танатоса пещера есть! Она очень живописная между прочим! Он, кстати, единственный, кто запретил приносить себе дары.

Я уставилась на бога непонимающим взглядом, зачем он меня обманывал?

— Не обманывал, а не подвергал опасности, Персик, — спокойно объяснил муж, — Ты представляешь что будет, когда олимпийцы узнают? А они узнают. Это просто дело времени. Просто не хочу, чтобы ты волновалась раньше времени! — Показывай! — не уступала я, подбоченившись и гневно сопя, — Значит мне вчера не показалось! Я слышала крылья! Показывай тебе говорят!

“Ты бы послушался…” — еле слышно прошептала Катюха, получив от меня гневный зырк. Танатос тяжело вздохнул и отошел от нас метра на три. Бог стал увеличиваться в размерах, мечи, что были у него на поясе засветились ярко-синим, а сзади упал плащ из крыльев. Теперь в Танатосе было метра три с половиной, а то и четыре. Я теперь понимаю, зачем такие потолки здоровые. От лица и по всему телу шли старые письмена, переливаясь золотом. “Шанатош! Шанатош! Шанатош!” — скандировала бригада воинственных хомяков, выбегая вперед и припадая на маленькие лапки. Весь хомячий пантеон собрался в одной уцелевшей комнате.

— Шпарта!!! — орал Леонид, пока триста хомяки млели от благоговения. — Шанашос! Кашя! Шпарта помнит швоих героев!

— Все, — мрачно изрекла Катя, опустошая бокал. — Теперь они от нас не отвяжуться. А, впрочем, иметь маленькое хомячье войско, тоже не самый худший вариант!

Ух ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!!!!!!! Вот это да! Я не могла налюбоваться на мужа, а он красуясь расправил крылья. Перья переливались под белым светом Аиды, каждое перо представляло собой заточенный смертоносный клинок. Какой ты у меня красивый всё-таки! “Я тоже тебя люблю…” — в голосе Танатоса слышалась улыбка. Катька как стояла разинув рот, так и продолжила стоять, во все глаза уставившись на Танатоса.

— А Гадес так умеет? — прошептала Катюха онемевшими губами, когда Танатос уменьшился и уже направлялся к нам, — Ну вот так, красиво, с крыльями?

— Нет, — рассмеялся Танатос, подходя ко мне и обнимая, — Я такой один. Даже у Гипноса крыльев нет.

“Да чтоб ты провалилась!” — разнесся крик Гадеса по остаткам дворца, — “Ненавижу!”

Я вопросительно посмотрела на бога Смерти, а тот глубоко вздохнул и поджал губы.

— Танатос, — жалобно пискнула Катюха, умоляюще смотря на моего бога, — Он раньше так себя не вел… Это я виновата, да? Он злится, потому что я его поцеловала?

“Да!”- ответил мне Танатос.

— Нет, ну что ты, — тут же ответил он Кате и погладил по голове, а я громко засопела, — Персик, не ревнуй. Я уже стар, чтобы заводить гарем. Разогнять могу, а завести уже нет… Нервы не те. Катриона, Гадес просто разбил оставшуюся, тринадцатую бутылку вина. Не бери в голову. Я сейчас вернусь.

— Так он еще и алкоголик! — закатила глаза Катя, а я со вздохом посмотрела на нее, вспоминая, что половина Катиных историй начиналась со слов: “пропустить по бокальчику”.

Танатос снова отрастил крылья и зашелестел ими в сторону криков. Мы с Катей переглянулись, подруга нервно кусала губы.

— Сень, мы можем поговорить? — как-то потеряно произнесла Катерина, осматриваясь по сторонам, словно нас подслушивают со всех сторон. — Ты только никому не говори, ладно? Нас точно никто не слышит?

“Нет, никто! Я точно не слышу!” — хихикнул Танатос, а я вопросительно смотрела на мнущуюся Катю.

— Мы, шпартншы, щвоих не шдаем! — заверили нас хомяки, собираясь пушным стадом в триста голов. Мне казалось, у нас ковер персиковый. Но это не ковер. Это спартанское войско.

— Даю шлово царя! — отдельно заверил Леонид, а “коврик” поддакнул.

Мы с Катей захихикали. Только у Кати смех был какой-то грустный. Никогда ее не видела такой задумчивой.