Зерно граната

- Вы всё, что у меня остались, - я гладила птичек, которые сидели у меня на ладони, слезы крупными каплями падали мне на тунику, а я небрежно утирала их рукой. - Вы всё, что остались у меня от него. Я буду беречь вас… Да, мои маленькие? Какие же вы славные… Любите друг друга, цените каждый день, проведенный вместе… Ни боги, ни люди этого не умеют…

Я чувствовала тяжесть своей вины, которая могильной плитой давила мне на грудь… Мойры даже не стали со мной разговаривать, когда я пришла просить у них совета. Я стояла у пещеры, а невидимая сила отталкивала меня. “Пожалуйста! Я прошу вас! Скажите мне…”, - умоляла я, глотая слезы, а черный зев пещеры молчал. “Это правда? Чтобы я точно -точно знала! Мое сердце не может смириться. Достаточно одного единственного слова!”, - рыдала я, а ответом мне была тишина.Промелькнула малодушная мысль пойти к родителям Танатоса… Я уже почти дошла до их Элизиума, но выйти из рощи так и не решилась. Как я могу смотреть им в глаза. Я видела, как мать выходила из дома, как разговаривала с отцом о том, что сын совсем забыл о них. “Еще бы! У него там любовь, старый пень! Не мешай молодым!”, - возмущалась мама Танатоса, а на ее губах была странная и задумчивая улыбка. “Ай!”, - заорал отец Танатоса, получив полотенцем по лицу. - “Я же ничего не сказал!”. “Просто ты за мной так не ухаживал!”, - обиженно заметила мать, развешивая белье. “Так ты ж не богиня!”, - мрачно вздохнул отец, отходя подальше на всякий случай. “И ты чай не Зевс! И не Аполлон! Я когда впервые тебя увидела, то чуть не обделалась! Сначала вошел твой запах, а потом ты!”, - мрачно буркнула мать. “Так что же ты за меня -то пошла!”, - нахмурился отец. “Мне было интересно, что будет, если тебя отмыть, как следует!”, - вздохнула мать, а потом снова улыбнулась, глядя на красивое искусственное небо Элизиума.

Я стояла, смотрела на них, чувствуя, как по щекам текут слезы. Пусть для них он еще немного побудет живым.

Мой маленький кусочек Элизиума встретил меня переменами, которые удивили меня. Я обнаружила плед, маленькое окошко, рядом с кресло качалкой и книгу. За окошком постоянно шел дождик, и если открыть его, мой маленький Элизиум наполнялся запахом скошенной травы и мокрых листьев. Книга тоже оказалась не простой, мне просто нужно было представить какую книгу я хочу прочесть, и она тут же становилась ею. Он обо всем успел подумать, но не успел подарить…

- Персефона, - услышала я знакомый голос…. Где-то я его слышала… - Персефона, ты здесь?

Я оглянулась по сторонам, никого… Странно… Может, у меня галлюцинации начались?

- Персефона, я здесь! Я застрял, - шуршащие кусты оповестили меня о том, что таки не глюки и в моем Элизиуме действительно кто-то есть, - Помоги пожалуйста! Мне никак не пролезть! Ыыыыых!

Я встала и подошла к дрожащим кустам, чтобы посмотреть кто тут изображает любопытного медведя. Голос казался мне смутно знакомым, но я точно не могла припомнить, кому он принадлежит… Судорожно соображая, кто же это может быть, я стала раздвигать густые заросли и нашла...Геракла!

- Ты что тут делаешь? - прошептала я, на всякий случай оглядываясь по сторонам.

- Давай, помоги мне, - потребовал герой. Запишите подвиг на мой счет!

Я стала тянуть “брата” за тогу. Тога осталась в моих руках, а Геракл нет. Я деликатно отвернулась и сглотнула. Пусть не говорит, что мы с ним в детстве уже все друг у друга видели в процессе незабываемой игры в доктора.

- Сестренка, ну прикажи ты этим кустам отпустить меня! Я уже понял, что нельзя так приходить! - винился легендарный герой, с мольбой глядя на меня. Я мысленно попросила кусты отпустить этого идиота. - Персефона, пожалуйста!

Кусты вытолкнули мне под ноги легендарного воина в чем мать родила. Я быстро накинула на него одежду и отвернулась. За спиной зашуршало, а потом все стихло. Я развернулась.

- Что случилось? Ты к детям? - безжизненно проговорила я, понимая, что сейчас снова позорно разревусь. - Они в порядке. Я каждый день хожу. к ним.

- Спасибо, сестренка! - воспрял духом Геракл и лицо героя просияло, - Танатос передал мне их.

Геракл с гордостью достал из-за пояса двух лошадок. Танатос выполнил просьбу… Танатос… Я всё-таки разревелась, захлебываясь слезами. Геракл запаниковал, подскочил ко мне и замер на полушаге. “Брат” не знал можно ли меня обнять и просто стоял раскинув руки в стороны, прямо как … Я уткнулась ему в грудь, и меня как прорвало. Я рассказывала все, что произошло со мной за эти несколько дней. Геракл обнимал меня и гладил по голове, по волосам.

- Не плачь, моя родная… А хотя нет, женщинам надо выплакаться, - герой задумался и ненадолго замолчал. - Просто знай, что всё проходит и это пройдет.

Я продолжала плакать и говорить, говорить… Я и не подозревала как у меня все накипело за это время и как не хватало простого слушателя. Слушателя, который поймет… Геракл понимал. На наших руках - кровь наших любимых.