Зерно жизни

- Прошу вас не заключать меня в башню сызнова, да и людишек моих выручить оттуда нужно, мы не вороги вам, - глухо проговорил парень.

- А Елисей?

- Сей пёс изменой действовал, я отпишу на Русь об нём.

- Ладно, выпущу, но прежнее доверие заслужить надо будет, - решил Вячеслав, хлопнув ладонью по столу. Никита уверенно кивнул.

- Ладно, Никита. Ты иди, нам с майором поговорить надо.

- Слушай, Алексей, - проводив глазами Никиту, проговорил Вячеслав, - я со Смирновым это обсудил уже. Короче, ты поставишь острожек у нашей границе, на нашем берегу Уды у впадения её в Ангару и останешься там главным. Таможня и погранзастава, так сказать. Народу вас там будет немного, может с дюжину. Вахтовым методом парни там будут - по три месяца. Ваше задача - не пропустить чужого к нам незамеченным. Это очень важно. Возражения есть?

- Возражений нет, Вячеслав. Дело ясное…А кого мне дашь, Саляева, Новикова ?

- Саляев с казаками будет заниматься сбором шкурок у туземцев. Новиков мне тут нужен, я же всё-таки не военный, мало ли что.

- Володя?

- Кабаржицкий? Да, на первых порах пусть у тебя будет, а там посмотрим.

- Как с продовольствием будем решать?

- С собой возьмёте, столько сколько возможно. Приданные тебе тунгусы будут охотиться, у Владимира с рыбалкой неплохо. По возможности будем вас снабжать. В здешних лесах трудно с голоду умереть. Хотя мясо и рыба мне порядком поднадоели, картошки хочется, чёрт возьми! Но пока нельзя! Всё на высев.

- А когда она, появилась на Руси, при Петре вроде? - улыбнулся Сазонов.

- Ну да, мне рассказали, что Пётр отправил мешок картошки из Голландии в Россию только в конце этого семнадцатого века. Да что Пётр, ещё при Екатерине Великой у картошки не было шансов. А в девятнадцатом веке ещё были картофельные бунты.

- Кабаржицкий рассказал? - засмеялся Сазонов.

- Ага, он самый. Вон смешно получиться, если картошка в Россию придёт не из Европы, а из Сибири! Занятная коллизия, а? Хе-хе. - Да уж, это точно. Может и Бекетову потом подкинем картошечки? - предложил майор. - Ну это как дела наши с ним пойдёт. Точнее не совсем с ним, мужик-то он неплохой, а с Московским царством. - Ох, надеюсь, что всё ладно будет, - после некоторой паузы сказал Вячеслав, оглаживая бороду.

- Хорошо бы… Ладно, пойду готовится к отбытию. Ты когда планируешь меня послать-то, Андреич?

- На неделе, Лёша, не торопись. Мы ещё десять раз всё обдумать успеем.

***

Мишку Черкаса, убитого Елисеем, похоронили на высоком берегу Белой со всеми почестями: сколотили гроб, сделали оградку и поставили православный крест над могилой. Казаки за такое отношение к убитому казаку очень зауважали начальство посёлка, присутствовавшее на похоронах. А Елисей так и остался висеть на суку в перелеске недалеко от посёлка. Собаке - собачья смерть.

***

Ивана Репу, литейщика, сцапанного Новиковым у хрипуновцев и вывезенного в Белореченский посёлок, вызвали к воеводе Ангарского края. Так Вячеслава представил Ивану Кузьма, ставший теперь казачьим атаманом. По случаю атаманства Кузьме выдали невиданные доселе штаны со множеством карманов, отличный кожаный ремень, высокие ботинки с мощной подошвой, а самое главное - небольшой для его лапищи пистолет с двумя обоймами и нож с широким лезвием. Нацепив всё это великолепие, да рассовав свою мелочёвку по карманам, Кузьма Фролыч стал напоминать современного для двадцать первого века Робинзона-спецназовца. Посмотреть на этого загорелого на майском солнце мужичину с мощным волосатым торсом и серьгой в ухе, сбежались почти все жители посёлка. Они смотрели на него с таким нескрываемым удивлением и уважением, что Кузьма вконец стушевался и нацепил рубаху, чем вызвал несколько разочарованных женских вздохов. Для своих Кузьма теперь стал исключительно Кузьмой Фролычем и для всех девятнадцати человек стал непререкаемым авторитетом.

Иван зашёл в светёлку к воеводе, снял шапку, сложил двуперстие и, чертыхнувшись на отсутствие красного уголка, подошёл к столу, приглашаемый жестом воеводы.

- Здравствуй Иван, - начал разговор Вячеслав.

- Здорово воевода, пошто звал? - спросил Репа, уже догадываясь о теме разговора, не дурак, мол.

Вячеслав внимательно смотрел на Ивана, щуря глаз и поглаживая усы.

- Воевода, ты хочешь рудное дело для себя учинить? - решил взять быка за рога Иван.

- Да, Иван, но ты не спеши. Но сначала, расскажи о себе, о семье своей.

Иван опешил, зачем ему это надо знать? Допрос желает учинить, но зачем?

- Ну да Бог с ним, - решил Иван и, пожав плечами, начал рассказ.

- Отец мой, Михайла Васильевич, родом из Дмитрова, кузнецом был, а на войне с ляхами сгинул без следа. Матушка, Ольга Микулишна, с псковской украйны, жива, слава Богу. С братами моими живут в Дмитрове, в посаде. Браты по отцовому завету кузнецы оба, детишки тож к железу тянутся сызмальства.

- Ну а ты как в Москве оказался?

- Я… меня Акинфий, старшой брат, после того, как отец сгинул на войне, послал к дядьке Игнату в Тулу, подмастерьем. Ну а там, как выучился ремеслу, так в Москву и подался, а опосля и в Литейный приказ, плавильщиком.

- Так сбежал от дядьки-то, получается ?