Жаб Жабыч и другие истории

В этот раз собака Астра не сказала «Бах». Потому что она сидела на улице около космического велосипеда Володи Удинцева. Охраняла.

Как только видеолекция кончилась, дедушка сказал:

— Счас я дам вам открытки. Каждому. Их надо собрать. Налепить на стену, что ли. Тогда будет всё видать про нас. Но вам придётся потрудиться. Время потратить. Эти открытки не простые. Их ещё можно на патефон ставить там или радиволу. Они со звуком.

Дедушка подошёл к окну по невидимой лестнице и сказал:

— Усё. Бывайте!

И исчез в окне.

Открытки были непростые. Если их собрать вместе, получилась бы картина школьного городка из Стожар. И очень многое можно узнать по этой картине.

Сложенные вместе, они протянутся и оживут. И спортивный двор, и школьные классы проявятся и выступят цветными из небытия.

И можно будет рассмотреть всё: от антигравитационных ботинок на ногах ребят до различных формул, написанных на школьных досках. И, конечно, главную формулу

Ж = QQ.

Этими простыми буквами была записана главная теория из Брошенных Шариков, смысл которой сводился к тому, что всегда добро тянулось к добру, а зло — к злу.

Отыскался след Константин Михайлычев. Не совсем он исчез из университета, а бросился искать академиков Булкина и Бутылкина.

У входных дверей сидел вахтёр — дежурный. С красной повязкой.

— Уважаемый, — обратился к нему дедушка, — где здеся можно найти товарищей-граждан академиков Булкина и Бутылкина?

— Вы у меня не спрашивайте.

— Почему? Вы же здеся дежурите.

— Я не дежурю. Я исполняю обязанности дежурного. Я вообще-то повар. Это моя профессия.

— А настоящий дежурный куда делся? Он где?

— Он никуда не делся. Он за электрика работает. Он сейчас территорию обходит. На столбы лазает.

— А электрик-то где? Почему он сам не обходит? На столбы не лазает?

— Потому… Он тока боится. В электричестве не понимает. Зато он организатор хороший. Его у нас ответственным секретарем зачислили.

— А тот сиклитарь, который настоящий? Его куда дели?

— Его срочно в столовую поставили. Потому что там место было свободное. Он исполняет обязанности повара.

— А где же тот повар? Что с ним? Он заболел, никак? Или чего?

— С им ничего. Жив, здоров. Перед вами сидит. Тот повар и есть я.

— Благодарствую, уважаемый.

Глава двадцать девятая Железное слово главы

Пластмассовый дедушка был счастлив. Всё-таки он установил контакт с лучшими людьми города. Оставалось немногое. Только рассчитаться с гостиницей, отправить посылку Володе Удинцеву, увидеться с академиком Булкиным и евонным другом академиком Бутылкиным, подобрать себе материал для ракеты и кое-что ещё сделать по мелочам… И всё, можно двигать домой. В родные Шарики. За столом дежурного по этажу сидела строгая женщина. Она немедленно выписала счёт за номер.

— Уважаемая, — сказал Константин Михайлович, — где ж вы видели дырку на ковре?

— Как где? В вашем номере. Вы, небось, напились и дырку сделали.

— Нет у меня никакой дырки.

— Ишь чего говорит! Нет у него дырки! Пошли посмотрим.

В номере ковёр был цел.

— Где же дырка? — спросила растерянная горничная. — У всех была, а у него нет.

— А у меня нет. А у меня всё чинно-блинно. До свидания, уважаемая. Благодарствуйте!

В номере действительно всё работало. Всё было чинно-блинно. От раковины до вентилятора. И это испортило настроение дежурной на несколько долгих дней.

Сам Константин Михайлович отправился на почту и отправил Володе Удинцеву странный подарок — два не самых новых ботинка. Почтовая работница не хотела их принимать. Она кричала, что это позор. Кому такие нужны? И показывала ботинки очереди. Но очередь единогласно решила, что ботинки добрые и что их надо обязательно отправить. Что и было сделано.

Потом он кинулся домой к академику Булкину. Ему сказали, что Булкина нет. Уехал к своему другу академику Бутылкину.

Дедушка метнулся туда. Но выяснилось, что Бутылкина нет. Отправился на одноимённую с собой улицу к Булкину.

Короче, дело было мутное, и дедушка понял, что не судьба. Надо было вылетать в Шарики.

А двадцать восемь подъёмных кранов с чугунными чушками двигались в сторону карандашной фабрики. Ох, достанется ей! Прошёл час.

Двадцать восемь подъёмных кранов со страшной силой колотили трубу. Но без толку. Им не успевали подвозить чугунные бабы. Потому что труба стояла, а бабы разлетались вдребезги. И никто не решался позвонить главе и сказать, что его железное слово до сих пор ещё не сдержано.

— Сердечные, что это вы делаете? — спросил дедушка.

— Трубу рушим.

— И как рушится?

— Да никак не рушится. Сорок чушек разбили.

— А ну, дайте я встряну!

— Как встряну? Как встряну? Туда нельзя! — закричал крановщик.

— Отойди, милой! — сурово сказал дедушка. И пошёл к основанию трубы.

Крановщик включил сирену.

Константин Михайлович зашёл внутрь через низкую дверку и проглотил таблетку. Трубу стало шатать и гнуть в разные стороны. А в радиомагазинах в округе стали на глазах изумлённых продавцов исчезать конденсаторы, триоды, пентоды, выпрямители, усилители, генераторы высокой и низкой частоты и всякая прочая радиомелочь.