Жаба с кошельком

– Вот так рождаются сказки о злых свекровях, не дающих невесткам жить. Я решила, что Клеопатра разбойничает.

– Это я, – пробормотала Зая с набитым ртом, – кушать хочется.

– Ешь на здоровье.

– Как думаешь, не потолстею?

– Что ты, – фальшиво правдиво воскликнула я, – никогда, ну какие калории в бутербродах со свининой? Проскочат, и не заметишь!

– Прямо ужас, – со слезами на глазах заявила Зайка, – ну не могу остановиться! Ведь всегда совершенно спокойно отказывалась от еды, ты же меня знаешь!

– А теперь? – осторожно поинтересовалась я, глядя, как Ольга огромными кусищами со стоном впихивает в себя буженину.

– Теперь, – пробубнила она с набитым ртом, – катастрофа.

Она распахнула холодильник, вытащила сливочный десерт «Нестле», на который раньше даже боялась смотреть, мгновенно опустошила стаканчик, сунула походя в рот три шоколадные конфеты и уставилась на кастрюлю, в которой Катерина варит нашим собакам кашу. Я не верила своим глазам. Может, Заюшка заболела? Подцепила вирус обжорства? Интересно, безудержное желание жрать может передаваться воздушно-капельным путем? У нас поселилась Марго, вдруг она носитель заразы?

– Господи, – воскликнула Ольга, поднимая крышку, – кашка, гречневая, с мясом! А как пахнет!

Не успела я вымолвить слово, как Зая схватила черпак и шлепнула на тарелку примерно полкило сваренной ядрицы.

– Вкусно, – забормотала Ольга, азартно работая ложкой, – восторг!

Я подошла к ней и, бесцеремонно отняв тарелку, вытряхнула ее содержимое в кастрюлю.

– Ты оставишь Хучика без завтрака!

Зая помолчала секунду, потом простонала:

– Что же это, а? Стоит посмотреть на любую пищу, как в голове вертится эта идиотская фраза: рао-вао-сао-мао, и руки сами собой хватают еду!

Я ахнула. Рао-вао-сао-мао!

– Это он!

– Кто?

– Да Федор! Хотел раскодировать меня, а зомбировал тебя. Как у него это получается, вот странно. Ведь клиентам, тем, на кого направлено заклинание, оно не помогает, поражает тех, кто сидит рядом. Я привела Марго, та харчит по-прежнему все, что плохо лежит, зато мне достались тошнота и полное неприятие еды. Потом «академик» решил меня раскодировать, но мне как было тошно от съестного, так ничего и не изменилось, зато ты, похоже, обрела неуемный аппетит. Рао-вао-сао-мао!

Услыхав «волшебные» слова, Зайка запихнула себе в рот две конфеты, потом быстро выплюнула их и тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула:

– Значит, теперь я стану хомякать все, что не приколочено?

Я попятилась к окну.

– Знаешь, если судить по мне, по тому, как меня крючит не только при виде, а даже при упоминании любой еды, то, похоже, тебе не поможет, даже если котлету приклеят к потолку, полезешь и отдерешь!

Зая сначала покраснела, потом посинела, затем стала белой-белой. Я на всякий случай вжалась в стенку, ох, как мне сейчас достанется!

Но она, резко повернувшись, вылетела в коридор.

– Я убью его! – завопила она, несясь в комнату, где мирно спал ничего не подозревавший Федор. – Убью, зарежу, удавлю, выброшу из окна-а-а-а!

Раздался резкий хлопок двери о косяк, потом глухие удары и визг Федора:

– Мамочка, помогите, спасите!

Я опрометью бросилась в гостевую.

– Что у нас происходит? – крикнул со второго этажа Кеша.

– Спать невозможно, – причитала Ирка, высовываясь из своей комнаты.

– Зая «академика» убивает! – заорала я и распахнула дверь.

Перед моими глазами предстала дивная картина. Рароэнтолог, диетолог, кодировщик и профессор, все в одном флаконе, лежал на ковре, старательно прикрывая голову руками, над ним металась Зайка с фиолетовым от гнева лицом. Она пинала несчастного носком изящной ножки, обутой в уютную тапочку с розовым помпоном, и безостановочно твердила:

– Немедленно верни все назад, урод, тупица, дебил, кретин!

Справедливости ради стоит отметить, что она употребляла еще и другие выражения, но я просто не имею никакого права приводить их тут.

– Спасите, – верещал Федор, – убивают!

Я кинулась оттаскивать Зайку, прибежавшие на шум домашние бросились поднимать «академика». Зайка рвалась из моих рук, в какой-то момент она ловко вывернулась, подлетела к Попову и принялась изо всей силы колотить его кулачками по спине, приговаривая:

– Вот тебе рао, получи вао, теперь сао-мао.

– Помогите! – заголосил Федор.

Марго оттащила Ольгу в сторону.

– Что тут происходит? – сердито поинтересовался Дегтярев, пришедший к шапочному разбору. – Может, мне кто-нибудь объяснит, в чем дело?

Зайка, зарыдав, плюхнулась в кресло, произнося бессвязные слова:

– Закодировалась… диета… буженина… убить мало.

Разобравшись, в чем дело, Аркадий нежно обнял жену и, гладя ее по голове, сердито сказал:

– Слышь, Федор, доставай свой чертов шар, одевайся и иди в гостиную, опять шаманить будешь. Все за мной.

Зевающие домашние цугом потянулись за Кешей и плачущей Зайкой. Мы с Федором остались одни.

– Послушай, – сказала я, – может, признаешься, что ты шарлатан, ничего не умеешь, и дело с концом?

– Ты что! – замахал руками Федор. – Ваще невозможно, они меня убьют и посадят.

– Ну, вряд ли с тобой проделают такое одновременно, – усмехнулась я, – поэтому либо лишат жизни, либо запихнут в СИЗО.