Жаботинский и Бен-Гурион

Тревожное волнение охватило Израиль, когда стали известны масштабы количественного и качественного увеличения мощи египетской армии. Израильтяне жертвовали деньги и драгоценности в Фонд Обороны. Но этого было недостаточно. Оружие надо было еще где-то прибрести. Страна находилась в тягостном ожидании. Надвигалась кровопролитная битва, а силы сторон, учитывая военную мощь и людские резервы, были в пользу Египта. Каирское радио, открыто угрожая уничтожить Израиль, призывало к резне — наподобие той, что уже была в начале века в Османской империи, когда турки вырезали более миллиона армян.

Израильские дипломаты и эмиссары министерства обороны, стараясь восстановить нарушенный баланс сил, в поисках поставщиков оружия срочно разъехались по столицам западных государств. Бен-Гурион возлагал большие надежды на Вашингтон. Вернувшись в феврале на пост министра обороны, он поддержал предложение Аббы Эбана, израильского представителя в ООН, заключить оборонительный договор с США, в рамках которого Израиль обязуется не прибегать к силе для изменения своих границ, а Президент Эйзенхауэр обещает оказать помощь Израилю в рамках его конституционных полномочий. Переговоры, шедшие все лето, закончились безрезультатно.

Шарет предпринял новую попытку. Он лично вылетел в Европу на встречу министров иностранных дел великих держав, но они остались глухи к его доводам, и ему не удалось даже добиться отмены или хотя бы замораживания чешского контракта на поставку оружия.

В обстановке непрекращающихся вооруженных конфликтов на северных и южных границах, грозящих в любой момент перерасти в большую войну, 2 ноября Бен-Гурион представил Кнесету новое правительство. Он сохранил за собой пост министра обороны. Шарет остался министром иностранных дел.

Весь 1955 год Бен-Гурион пытался избежать вооруженного конфликта с Египтом, понимая, что широкомасштабная война может быть губительной для Израиля. Но нежелание Эйзенхауэра гарантировать территориальную целостность еврейского государства и отказ продать оружие для уравновешивания баланса сил (с такой просьбой в апреле 1955-го Шарет обратился к Госсекретарю Даллесу) толкнуло его на тропу войны. Теперь она казалась ему неизбежной. Неясно было только, когда она разразится.

Свою «тронную речь» Бен-Гурион посвятил предстоящей войне. Выбор у него был небольшой. Или продолжить политику сдерживания — для этого надо было закупить современное оружие, лишить Египет военного преимущества и демонстрацией силы предостеречь Насера от нападения, — или проводить воинственную политику, на которой настаивал начальник Генштаба Моше Даян, предлагавший молниеносной превентивной войной нанести ощутимый ущерб Египту — и тем самым надолго остудить агрессивный пыл Насера. По поручению Бен-Гуриона Генштаб подготовил план наступательной операции, целью которой было разблокирование Тиранского пролива (Насер объявил о блокаде 12 сентября, после череды воздушных и наземных боев, неудачных для египтян), обеспечение судоходства в Красном море и взятие под полный контроль Газы. ЦАХАЛ ждал приказа политического руководства страны.

Воинственное выступление Бен-Гуриона оказало воздействие на администрацию Белого Дома, до которой наконец-то дошло, что лучший способ предотвратить войну — восстановить баланс сил в регионе и лишить Насера военного преимущества. 9 ноября Белый Дом опубликовал заявление Эйзенхауэра о готовности США рассмотреть израильскую просьбу о поставках оборонительного оружия. Заявление подействовало. У Бен-Гуриона воскресла надежда заключить соглашение с США, и он предложил отложить на месяц начало проведения операции.

Настроение Моше Даяна не изменилось. Он полагал, что заявление Эйзенхауэра — очередная затяжка времени, выгодная лишь Насеру, продолжающему вооружаться, и военное столкновение неизбежно. Выждав месяц, начальник Генштаба вновь поднял вопрос о проведении военной операции. 5 декабря Бен-Гурион представил его план кабинету министров, на котором возобладала позиция Шарета, считавшего, что не все мирные усилия исчерпаны и с военной операцией надо повременить. Однако и Бен-Гурион окончательно еще не определился. Осенью и зимой он разрывался между военным решением, предлагаемым высшими армейскими командирами, к которому постепенно склонялся, и надеждой сохранить хрупкий мир.

В декабре 1955-го Сирия обстреляла израильские судна на озере Кинерет. Бен-Гурион приказал нанести ответный удар. Все говорило о том, что Израилю, вытянувшемуся полоской вдоль Средиземного моря (ширина в центре страны в самом узком месте составляла около 15 километров), предстояло воевать на два фронта, и возможностей для тактических отступлений Генштаб не имел. Все планы боевых действий строились на одном — действовать на опережение.