Жаботинский и Бен-Гурион

Казалось, ивриту дан зеленый свет, и не кто иной, как сионисты, желающие подготовить для Палестины молодых людей, говорящих на языке, одинаково понятном для сефардов и ашкенази, должны пропагандировать язык Торы среди европейских евреев. Увы… На конференции он встретил раздражение и насмешки. Делегаты, несмотря на опубликование правительственного законопроекта в официальных газетах, сочли его сообщение выдумкой и, хотя не могли отвергнуть его предложение (конференция все-таки сионистская!), одобрили его поправку со смешком и выкриками: «Это закон, который сможет быть проведен в жизнь только в мессианские времена».

Через 35 лет «мессианские» времена наступят, опровергнув мрачные предсказания, и иврит станет официальным языком Израиля!

Жаботинский ушел, как пасынок. Он чувствовал, что выходит из ворот дома, который называл «своим» и в котором ему говорят в лицо: «Уходи, ты среди нас чужой!» Публика, которая еще недавно его боготворила, теперь возненавидела. Большинство галута его отвергло, когда он начал борьбу за иврит. Но это было прелюдией к еще большему психологическому испытанию, которое ему предстояло пережить следующей осенью, когда начнется битва за создание Еврейского легиона…

Бен-Гурион — студент Стамбульского университета

Был ли на перепутье Бен-Гурион? Нет, ему все было ясно: оттоманизация. В ноябре 1911-го для подготовки к вступительным экзаменам в университет он уехал в Салоники, столицу Македонии — провинции Оттоманской империи, где стоимость проживания была относительно невысокой. Хотя Авигдор Грин продолжал оплачивать обучение сына и расходы на жизнь, его финансовые возможности были ограничены. Денежные переводы стали поступать реже, и зачастую Давид голодал. Однако он не отказался от планов поступления в университет, хотя было еще одно препятствие, и немаловажное: отсутствие свидетельства об окончании средней школы. Деньги отца и помощь Бен-Цви ему помогли — торговля фальшивыми документами процветала во все времена и не всегда имела криминальный оттенок (вспомним, сколько людей по подложным документам были спасены в годы Холокоста).

В июне 1912-го вместе с Бен-Цви, также мечтавшем о турецком парламенте, он сдал вступительные экзамены и поступил на юридический факультет Стамбульского университета. Через два месяца начались занятия.

Давид Бен-Гурион (слева) и Ицхак Бен-Цви, студенты Стамбульского университета, 1912 год.

На фотографиях тех лет трудно отличить будущего премьер-министра Израиля от младотурка: коротенькие усы на турецкий манер, феска — вылитый турок! Если младотурки выполнят обещания и предоставят национальным меньшинствам квоту в парламенте, а также учредят пост министра по развитию Палестины, го юрист Бен-Гурион, знаток турецких законов, подготовлен для этой роли.

При виде его маскарадного фото с усиками и в феске (таким же «отуреченным» выглядел в черном рединготе Бен-Цви) уже не кажется смешным анекдот: «Что будет, если скрестить еврея и турка?» — «Затурканный еврей».

«Новым туркам» не повезло по причине, от них не зависящей: через два месяца после начала занятий стартовала Первая Балканская война[13], приблизившая Вторую Балканскую войну, а затем и Первую мировую. Университет закрыли до лучших времен. Студенты, подлежавшие призыву в армию, были отправлены на фронт, а иностранные подданные вынужденно разъехались по домам. Бен-Гурион, не успевший принять турецкое подданство, вернулся в Палестину. Возвратился он в Стамбул через четыре месяца, когда в университете возобновились занятия.

В тот год еще несколько палестинских евреев выразило желание учиться в Стамбуле. Среди них оказался Моше Черток, вошедший в историю под фамилией Шарет, — первый министр иностранных дел Израиля и второй, после Бен-Гуриона, премьер-министр. В 1913 году Шарета зачислили на юридический факультет Стамбульского университета. Учеба оказалась недолгой: Европа дышала войной, быстро превратившейся в Первую мировую.

The Jewish Regiment, Еврейский легион

Европа сошла с ума летом 1914-го. В течение нескольких дней европейские империи объявили друг другу войну, в которую быстро втянулись другие страны. 1-го августа Германия объявила войну России, 6-го августа к Германии присоединилась Австро-Венгрия. Турция, стратегический союзник Германии, выжидала.