Жаботинский и Бен-Гурион

Британские чиновники, разгневанные его деятельностью (им легче было договариваться с покладистыми представителями ишува), обвинили Жаботинского в «агрессивности и несговорчивости» и, уступая их просьбам, Вейцман отстранил его от должности руководителя политического отдела Собрания депутатов.

Личные отношения Вейцмана и Жаботинского развивались по-разному. Они познакомились в 1903 году на шестом Сионистском конгрессе, когда Жаботинский поддержал Вейцмана, возглавившего оппозицию «плану Уганды». В 1904 году Вейцмана пригласили на работу в Манчестерский университет, ему предоставили кафедру и химическую лабораторию. Переехав в Англию, он «обританился» — и остался верен пробританской ориентации даже тогда, когда Лондон шаг за шагом отказывался от взятых на себя международных обязательств, а в сионистском движении после короткой эйфории, вызванной опубликованием декларации Бальфура, наступил период глубокого разочарования британской политикой в Палестине. Вейцман не желал ссориться с англичанами и шел на уступки. Из-за его слабохарактерности и склонности к компромиссам между ним и Жаботинским разгорелся конфликт, сначала развивавшийся вяло, но впоследствии приведший к полному разрыву некогда дружеских отношений, сложившихся со времен борьбы за создание легиона.

Арабские националисты, ободренные нерешительностью Собрания депутатов и пользуясь поддержкой оккупационных властей, решивших ценой жертвоприношения евреев сохранить влияние в многомиллионном арабском мире, воспрянули духом. Почувствовав благосклонное отношение властей — сперва британская администрация позволила националистам провести демонстрацию против сионизма — от словесных угроз они перешли к атакам на поселенцев.

Союзником Жаботинского вновь оказался Трумпельдор, вовремя прибывший из России и взявшийся организовать в Верхней Галилее самооборону. Вместе с поселенцами и добровольцами из южных районов он приступил к укреплению поселений Тель-Хай, Кфар-Гилади и Метула. Силы были неравными: в Галилее арабы обладали численным большинством. 1 марта они напали на Тель-Хай. Трумпельдор, надеясь избежать кровопролития, попытался начать переговоры, но он не учел арабский менталитет. Во время переговоров вспыхнула перестрелка, он был смертельно ранен в живот. Бой продолжался весь день. Помимо Трумпельдора, однорукого героя русско-японской войны, погибло восемь его товарищей.

Жаботинский был потрясен гибелью Трумпельдора. Он выступил на его похоронах с пламенной речью и, создавая через три года в Риге молодежное движение, назвал его БЕЙТАР (Брит Трумпельдор) — союз имени Трумпельдора.

Гибель одного из лидеров поселенцев воодушевила арабов. Через месяц, во время еврейской пасхи, совпавшей с мусульманским праздником «Неби Мусса», начался погром в Иерусалиме. О его подготовке британской администрации было известно заранее, но, невзирая на неоднократно звучавшие подстрекательства и призывы к убийствам евреев, оккупационные власти не предприняли никаких мер для предотвращения беспорядков, и более того — это было похоже на заранее согласованную акцию — незадолго перед началом погромов вывели из города регулярные части. Перед самым его началом генералы Алленби и Сторс совместно с лидерами арабских националистов присутствовали на богослужении в мечети Омара. Это было воспринято националистами как молчаливое одобрение планируемого выступления.

Жаботинский готовился к обороне Иерусалима. Он разделил Новый город на зоны, за которыми закрепил бойцов хаганы, но Старый город оказался беззащитен перед погромщиками: его ультрарелигиозные жители, безразличные к идеям сионизма, понадеялись на дружественные отношения с арабскими соседями и отказались от самообороны. Беспечность дорого им обошлась…

Погром в Старом городе начался 4 апреля. Индийские части британской армии, заперев ворота Старого города, не позволили отрядам хаганы прийти на помощь, угрожая открыть по ним пулеметный огонь. Кое-где в рядах погромщиков были замечены английские полицейские. Британская армия вмешалась лишь на третий день беспорядков, когда на счету погромщиков было шестеро убитых, более двухсот раненых, разграбленные дома, сожженные синагоги и две изнасилованные еврейские девушки.

Невмешательство военной администрации было вызвано «высшими» интересами. В преддверии международной конференции в Сан-Ремо, рассматривавшей территориальные притязания стран-победительниц, англичане желали продемонстрировать мировому сообществу, что евреи и арабы не могут ужиться друг с другом — и только Британия, получив мандат на управление Палестиной, способна контролировать ситуацию и положить конец беспорядкам. Великобритании выгоден был арабо-еврейский конфликт: он соответствовал имперской политике «разделяй и властвуй». Делая вид, что пытается его разрешить, на самом деле, вплоть до образования государства Израиль, Великобритания втихую его подогревала.