Читаем Жак и его господин полностью

СЕНТ-ОУЭН. Да... Но я вижу, вы огорчены... Я возвращаю вам ваши слова. Да, да! Можете со мной поступить, как вам заблагорассудится. Вы правы — то, что я совершил, простить нельзя! Оставьте меня! Возненавидьте меня! Презирайте меня! Ах, если бы вы знали, во что меня превратила эта мерзавка! Как я страдал от той подлой роли, которую она мне навязала!

5-я сцена.

МОЛОДОЙ ОТРАПА и ЖЮСТИНА спускаются с подиума и усаживаются на нижней ступеньке. Оба полностью обессилены.

ЖЮСТИНА. Клянусь! Отцом и матерью тебе своими клянусь!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Никогда не поверю!

ЖЮСТИНА разражается плачем.

ГОСПОДИН (СЕНТ-ОУЭНУ). Ах, негодяйка! А вы, рыцарь! Как вы могли? Вы...

СЕНТ-ОУЭН. Не терзайте меня, друг!

ЖЮСТИНА. Клянусь тебе — он ко мне даже не прикоснулся!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Обманщица!

ГОСПОДИН. Как вы могли!?

МОЛОДОЙ ОТРАПА. С таким мошенником!

У ЖЮСТИНЫ новый приступ плача.

СЕНТ-ОУЭН. Как я мог? Вы удивлены? Да я самый низкий человек на свете! Мой друг — лучший из людей, когда-либо ступавших по этой земле, а я подло предал его! Спал с девушкой, которую он боготворит! И вы еще спрашиваете, почему я это сделал? Потому, что я — мошенник, и больше никто!

ЖЮСТИНА. Он не мошенник! Он твой друг!

МОЛОДОЙ ОТРАПА (злобно). Друг?!

ЖЮСТИНА. Да, друг! Если хочешь знать, он ко мне даже не притронулся!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Замолчи!

СЕНТ-ОУЭН. Да, именно мошенник.

ГОСПОДИН. Не надо, не оплевывайте себя.

СЕНТ-ОУЭН. Нет, буду оплевывать!

ГОСПОДИН. В конце концов, то, что произошло — не повод для такого самоуничижения.

ЖЮСТИНА. Он сказал, что так сильно любит тебя, что окажись мы с ним одни даже на необитаемом острове, он бы просто не смог поиметь меня, даже если бы и захотел!

ГОСПОДИН. Ну-ну, не переживайте так...

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Он так сказал?

ЖЮСТИНА. Да!

СЕНТ-ОУЭН. Нет, буду переживать!

ГОСПОДИН. Вы и я — мы оба оказались жертвами этой мерзавки. Она вас соблазнила! А вы честно мне во всем признались. И потому остаетесь моим другом.

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Он сказал — на необитаемом острове?

ЖЮСТИНА. Да!

СЕНТ-ОУЭН. Я недостоин вашей дружбы.

ГОСПОДИН. Напротив, именно сейчас, пройдя через все муки самобичевания, вы достойны ее, как никогда!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Он в самом деле сказал, что так любит меня, что не прикоснулся бы к тебе, даже если бы вы очутились одни на необитаемом острове?

ЖЮСТИНА. Да!

СЕНТ-ОУЭН. Ах, как вы благородны!

ГОСПОДИН. Обнимите меня!

Обнимаются.

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Прямо так и сказал — не прикоснулся бы к тебе, даже если бы вы были одни на необитаемом острове?

ЖЮСТИНА. Да!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. На необитаемом острове? Поклянись!

ЖЮСТИНА. Клянусь!

ГОСПОДИН. А теперь пойдемте, выпьем!

ЖАК. Ах, господин, я не могу смотреть вам в глаза!

ГОСПОДИН. За нашу дружбу, которую неспособна разрушить никакая потаскуха!

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Даже на необитаемом острове! Я был к нему несправедлив. Он настоящий друг.

ЖАК. Мне кажется, господин, что наши истории каким-то удивительным образом похожи.

ГОСПОДИН (с вызовом). Что?

ЖАК. Я говорю — наши истории удивительно похожи.

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Нет, Жак — настоящий друг.

ЖЮСТИНА. Твой лучший друг.

СЕНТ-ОУЭН. Теперь я думаю только о мести. Эта мерзавка провинилась перед нами обоими — отомстим же ей сообща! Распорядитесь, что я должен делать?

ГОСПОДИН (поглощен историей ЖАКА). Потом, поговорим об этом потом!

СЕНТ-ОУЭН. Нет, сейчас! Я сделаю все, что пожелаете — только прикажите!

ГОСПОДИН. Непременно, но позже... Сейчас я хочу посмотреть, чем закончилась история с Жаком.

МОЛОДОЙ ОТРАПА спускается с подиума.

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Жак!

ЖАК идет ему навстречу.

Благодарю тебя. Ты мой лучший друг. (Обнимает его). А теперь обними Жюстину. (ЖАК колеблется). Ну, не стесняйся! В моем присутствии можешь ее обнять! Я тебе приказываю! (ЖАК обнимает ЖЮСТИНУ). Теперь мы все трое до самой смерти — лучшие друзья!.. На необитаемом острове... Ты и вправду бы к ней не прикоснулся?

ЖАК. К женщине друга? Ты с ума сошел!?

МОЛОДОЙ ОТРАПА. Самый верный друг.

ГОСПОДИН. Ах ты, жеребчик!

ЖАК с улыбкой поворачивается к ГОСПОДИНУ.

Но моя история еще далеко не окончена.

ЖАК. Вам не хватило одной пары рогов?

МОЛОДОЙ ОТРАПА (на вершине счастья). Самая верная женщина... самый лучший друг. Я счастлив, как король!

МОЛОДОЙ ОТРАПА уводит ЖЮСТИНУ со сцены. СЕНТ-ОУЭН через некоторое время тоже уходит.

6-я сцена.

ГОСПОДИН. Моя история закончилась наихудшим образом. Хуже не придумаешь.

ЖАК. Что вы хотите этим сказать?

ГОСПОДИН. А ты догадайся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Он придет
Он придет

Именно с этого романа началась серия книг о докторе Алексе Делавэре и лейтенанте Майло Стёрджисе. Джонатан Келлерман – один из самых популярных в мире писателей детективов и триллеров. Свой опыт в области клинической психологии он вложил в более чем 40 романов, каждый из которых становился бестселлером New York Times. Практикующий психотерапевт и профессор клинической педиатрии, он также автор ряда научных статей и трехтомного учебника по психологии. Лауреат многих литературных премий.Лос-Анджелес. Бойня. Убиты известный психолог и его любовница. Улик нет. Подозреваемых нет. Есть только маленькая девочка, живущая по соседству. Возможно, она видела убийц. Но малышка находится в состоянии шока; она сильно напугана и молчит, как немая. Детектив полиции Майло Стёрджис не силен в общении с маленькими детьми – у него гораздо лучше получается колоть разных громил и налетчиков. А рассказ девочки может стать единственной – и решающей – зацепкой… И тогда Майло вспомнил, кто может ему помочь. В городе живет временно отошедший от дел блестящий детский психолог доктор Алекс Делавэр. Круг замкнулся…

Валентин Захарович Азерников , Джонатан Келлерман

Детективы / Драматургия / Зарубежные детективы
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия