Жак Лакан: введение

Лакан хватается за эту интуицию апостола Павла и говорит о том, что появление отцовского запрета, с одной стороны, запрещает доступ к наслаждению, но с другой стороны, рождает желание получить это наслаждение. С одной стороны, запрет, с другой – желание этот запрет нарушить и получить запретный плод.

Поэтому в своем семинаре 1953–1954 годов Лакан говорит о том, что Сверх-Я – это одновременно закон и его разрушение[96]. То есть это то, что сдерживает меня, ограничивает меня, запрещает мне что-то и одновременно рождает во мне желание этот запрет нарушить и получить то, что я желаю вопреки закону. То есть получить утраченный объект наслаждения, тот объект наслаждения, который становится невероятно привлекательным. У Фрейда это объект получил название das Ding, то есть Вещь. Материнская вещь. Лакан эту идею у Фрейда заимствует. Он берет идею Вещи, das Ding, Материнской вещи, обладание которой связано с переживанием какого-то невероятного наслаждения, удовлетворения всех нужд – такое, можно сказать, идеальное, райское состояние, состояние блаженства.

Однако эта Вещь не существует до запрета, до Закона, она конструируется этим запретом – Вещь запретили, и сразу же она возникла как утраченный, чаемый объект желания. То, что субъект хочет получить, несмотря на запрет, это то, что субъект парадоксальным образом не может получить – но не по причине запрета. Материнская вещь сама по себе не существует, она возникает только вместе с запретом, то есть как бы задним числом. Вместе с запретом возникает иллюзия, фантазм об этой самой Материнской вещи, которая к себе притягивает. То есть, повторюсь, Сверх-Я – это одновременно и закон, и разрушение этого закона.

Закон – это одновременно и то, что побуждает этот закон разрушить. В семинаре 1972–1973 годов Лакан говорит о том, что «[Н]аслаждаться понуждает человека только одно – его Сверх-Я. Сверх-Я и есть не что иное, как императив наслаждения – Наслаждайся!»[97]

Сверх-Я возникает как инстанция, которая не просто запрещает, но еще и терзает, мучает. Императив «наслаждайся!», получи то, что ты хочешь, налетает на запрет. И из этого столкновения вылетают искры вины, муки совести. Вина, с одной стороны, за то, что у субъекта возникает желание нарушить запрет, получить нечто запретное, а с другой – вина за то, что он не может получить то, что он так хочет, что он какой-то неудачник, что он не может получить желаемое, что он лишен доступа к наслаждению. Мол, вокруг все наслаждаются, а ты какой-то не такой, не как все – у тебя доступ к наслаждению закрыт, ты не можешь к нему прорваться. Поэтому Сверх-Я не просто что-то запрещает, оно еще и мучает – за счет создания вот этого столкновения между, с одной стороны, законом, запретом, а с другой – оживленным этим запретом грехом или пороком, тягой нарушить этот закон, получить нечто запретное, получить то самое трансгрессивное наслаждение.

Собственно, эта рефлексия и лежит в основании парадоксальной мысли Лакана о том, что Сверх-Я – это императив наслаждаться, наталкивающийся на невозможность наслаждаться.

Идею парадоксальности Сверх-Я я бы хотел проиллюстрировать на примере Мартина Лютера. Мартин Лютер – религиозный деятель XVI века, человек, который инициировал Реформацию, с которого возник протестантизм. Изначально Лютер был католическим монахом. Он был очень сознательным монахом – он искренне пытался заниматься тем, чем занимаются монахи: усмирял плоть, боролся с греховными помыслами, во всем себя ограничивал. И в этом стремлении он натолкнулся на парадокс, который с точки зрения психоанализа вполне ясен.

Чем больше Лютер старался, чем сильнее себя ограничивал, чем более хорошим монахом пытался быть, чем больше ограничений на себя накладывал, чем больше старался удовлетворить Закон, тем большим негодяем, подлецом, даже дерьмом себя чувствовал. Он столкнулся с парадоксом – чем больше субъект старается вести себя по совести, тем больше она его заедает. Чем лучше хочешь быть, тем сильнее гложет совесть, тем более несчастным себя чувствуешь.

Мартин Лютер отследил этот момент. Он понял, что это порочный круг: чем больше он старается удовлетворить требования Закона, тем хуже себя ощущает. Лютер в итоге вырвался из этого круга – он сказал, что человек спасается не делами и поступками, а исключительно верой. Далее он ушел из монастыря, женился и основал новое направление внутри христианства (лютеранство).

Фрейд эту идею объяснял примерно так: чем больше мы смиряем свои желания, тем больше остается энергии, эта энергия подпитывает Сверх-Я. В итоге Сверх-Я становится сильнее. Чем сильнее оно становится, тем, соответственно, сильнее оно давит на «Я». Или как бы объяснил это Лакан – чем сильнее человек инвестирует запрет, чем больше он себя ограничивает, чем большим становится этот запрет, тем, соответственно, большим становится и желание его нарушить. Это порочный круг – чем сильнее Закон, тем больше желания его нарушить и тем, соответственно, больше искр угрызения совести, вины, мук и т. д.