Жаклин Врана

Столовая выглядела довольно цивильно. Бесконечные ряды столов, не залепленных жвачкой и прочим мусором, чистые полы и белоснежные стены. Здесь царил порядок и представить, что кто-то мог начать бунт на одном из выхоленных столов, было сложно.

– Кухарок здесь три. Работают по двое суток каждая. Нам повезло, что Эрику не сменила вторая.

– Эрика – та, что передавала колу?

– Именно. График ее работы с шести утра до семи вечера.

– Но еду разносят в восемь.

– Не ту, что готовит она. В семь передают последний сухой паек, состоящий из воды, хлеба и похлебки, а потом… Черт, отличная жизнь у преступников в шведских тюрьмах! – возмутился Лок. – Может, и мне ограбить какой-нибудь банк?

– Это признание с поличным? – резко остановилась она.

– Нет, это… Это всего лишь шутка, – улыбнулся он.

– Предупреждай, когда шутишь. Это Эрика? – кинула на полную женщину следователь.

– Это Эрика, – опередила его женщина, не отвлекаясь от работы.

Она раскладывала еду по тарелкам точно конвейер, и ее руки летали в воздухе и захватывали посуду, словно автомат с игрушками.

– Жаклин Врана, фальшивый полицейский Стокгольма. Ваша смена была вчера. И вы накормил одного из заключенных ядом. Он скончался этой ночью. Слышали о таком?

– Разумеется, – спокойно отреагировала она, не прекращая работу.

– Это ведь не вашей инициативой было, подать мальчику колу вместо воды?

– Хотите сказать, не моей ли инициативой было отравить этого ребенка?

– Я так и сказала, – немного растерялась Жаклин. – Я ведь так и сказала? – обратилась за помощью к Локу она.

– Да поняла я, – отмахнулась кухарка, вытирая вторую руку о фартук. – Поедите чего-нибудь? У меня тут лишнее.

– Мы не есть сюда пришли, – одернула напарника Жаклин.

– А тебе, дочка, это не помешает, – настаивала женщина.

Жаклин поняла, что женщина страдает синдромом насильственного принуждения к питанию, какое она уже не раз встречала среди женщин ее возраста, и была вынуждена согласиться, иначе диалог грозил застопориться.

– Вот так, хорошо, – наложила самую крепкую порцию ей женщина. – Как посмотришь на современную молодежь – за голову сразу хватаешься. Изводят себя какими-то выдумками, а рожать потом кто должен? Вон моя дочь до двадцати пяти себя диетами мучила и бросила, когда замуж вышла. Вес набрала, а родить не может до сих пор. А ведь уже не маленькая, сороковой десяток пошел.

Жаклин кивнула Локу, и тот взял на себя всю ношу. Эрика к ним присоединилась уже через несколько минут. Этого времени хватило на то, чтобы Лок съел всю свою порцию и перешел на тарелку девушки. Та поставила перед собой пустую тарелку помощника и сидела, сложив руки на коленях.

– Какая молодец, – впервые улыбнулась женщина, протягивая кофе. – А ты, парень, бери пример.

Лок чуть было не подавился.

– Бери пример, парень, – довольно повторила Жаклин. – Теперь, когда с культом еды покончено, полагаю, мы можем перейти непосредственно к опросу, – деловито сказала она, отпивая кофе.

Его вкус разительно отличался от того, к чему она привыкла. Жаклин отставила чашку и сложила руки на столе.

– С чем покончено? – удивилась Эрика.

Было заметно, что задели ее самые глубокие чувства.

– С паршивой едой и кофе. Вы ведь не сами купили эту бутылку?

– Нет, ее мне передала пожилая женщина.

– И вы молча ее приняли? Разве не было заметно, что бутылка вскрыта?

– Я этому значения не придала. Старуха сказала, что она бабка мальчика и будет навещать его каждый день, чтобы чем-нибудь угостить. Не могла же я ей отказать!

– Это риторический вопрос? – спросила у напарника Жаклин, и тот кивнул, не отрывая пальцев от глаз. – Хорошо. Сказать «нет» не сложно. Могу научить, если хотите. Спросите что-нибудь, и я покажу, как элементарно это делается.

– Вам понравились макароны?

– Нет. Говоря по правде, я вообще к ним не притрагивалась. Вот видите? Ничего страшного со мной не произошло. В меня не попала молния Зевса, не проткнул меч Немезиды.

Возникла продолжительная пауза, во время которой отклика ждала только Жаклин.

– Меня интересует, обиделись ли вы? Нет. Вот видите? «Нет» можно употреблять бесконечное число раз и в различном контексте. Вы запомнили ее лицо?

– Нет, – последовала совету следователя Эрика.

– В данном случае следовало проявить внимание.

– Старуха каких миллионы. Морщинистое лицо…

– Как у вас?

– Ну… – смутилась женщина. – Я еще не настолько стара.

– И все же морщины у вас имеются.

– Хорошо, тогда ее кожа была дряблой, – начала гневаться кухарка. – Она выглядела так, будто почти при смерти.

– При смерти, – задумалась Жаклин. – Я не знаток в проблемах взросления, но при смерти это в районе девяноста? При смерти бывают и не рожденные дети, экстремальные подростки…

– Да, я думаю, за восемьдесят.

– Никаких опознавательных знаков?

– Говорю же, совершенно обыкновенная старуха. Она сказала, что одинока. Кроме нее у него никого нет, а в доме престарелых ей совсем невесело.

– Насколько нам известно, последняя родственница мальчика скончалась два года назад. Она была его бабкой. Сделаем так, – опустила руку в карман Жаклин и вынула снимок неизвестной пожилой дамы. – Вы ее узнаете?