Жаклин Врана

О результатах теста психолог не сообщила. Зато с тех пор за девочкой укрепилась кличка Ганс в честь педиатра, давшего имя одноименному синдрому. Хотя многие черты позволяли усомниться в поставленном диагнозе. Она умела обращаться с печатным словом и говорила несколько манерно, используя довольно богатую мимику и жестикуляцию.

Некоторые сотрудники требовали ее увольнения, но увольнять ее никто не собирался. Свою работу она выполняла отменно. В полиции она проработала ровно половину своей недолгой жизни, а именно четырнадцать лет. Совсем юную ее привел Отто Нильс, офицер полиции. Как он ее встретил и зачем оставил в конторе, никому не известно. Некоторые утверждали, что это его внебрачная дочь либо племянница, потерявшая родителей. Но до правды так никому добраться не удалось. Девочка сбежала из дома, и никто ее не хватился, а посему Отто решил, что и заявку подавать не стоит. Видимо, ушла она не просто так и не по своей вине. Какой родитель не возьмется на поиски дочери?

Она путалась и даже имени не могла собственного вспомнить. Сначала назвалась Метте, но тут же дернула головой и поправила на Жаклин. На самом же деле у нее было двойное имя Жаклин – Метте. Первое дала ей мать, второе – отец. Они спорили на протяжении всей жизни, поэтому не могли остановиться на общем и каждый называл по-своему.

С ее сестрой таких проблем не возникло. Может, потому что устали от спора и на вторую сил пререкаться уже не хватило. Младшую назвали Софией и родилась она часом позже. Они были настоящими близнецами. Однако с каждым годом становились все менее похожими друг на друга.

София – утонченная и женственная, хрупкая и любвеобильная. Никаких синдромов ей никогда не ставили. В отличии он старшей сестры она умела подчеркивать красоту. После развода родителей Жаклин воспитывал отец, Софию – мать. И все же они не имели ничего общего еще до их разрыва. София укладывала кукол на ночь, а Жаклин высчитывала корни с помощью кубиков.

Все было предрешено, еще когда отец девочек поднял руку на беременную мать. С первым криком, первым жестом и ее слезами, не умением наладить семейный уют было ясно, что брак не выдержит. Рано или поздно он бы все равно раскрошится и собрать бы его не смог даже самый профессиональный семейный психолог. Впрочем, на тех отец тратиться не собирался.

Мать вытерпела мужа еще шесть лет и подала на развод. Права на опеку остались за ней, но муж согласился разорвать узы при условии, что за ним останется негласное право попечительства над одной из дочерей. В результате Жаклин переехала с ним в Норвегию, а София с матерью остались в Исландии. Первая сбежала из дома в четырнадцать, вторая – только в двадцать два, и то на деньги матери. Сестры встречались несколько раз в год на севере. Теперь, когда одна снимала скудную квартиру в Швеции, а вторая приобрела дом в Дании, виделись и созванивались они чаще, но неизменно по инициативе Софи.

Жаклин пользовалась только сотовым, поэтому на странный сигнал домашнего не отреагировала. Его она не хотела ставить вовсе. Обязал муниципалитет. После трех сигналов продолжительностью в двадцать секунд она опомнилась и пошла в комнату, такую же грязную и без излишеств. В том, что беспокоил ее незнакомец, девушка сильно сомневалась. Ее номер знала только сестра.

– Жак? – ласково спросила она. – Ответь, пожалуйста, если меня слышишь. Чтобы мне, как в прошлый раз, не пришел огромный счет за твое молчание и мое ожидание.

– Да.

– Жак? – удивленно повторила сестра. – Неужели это правда ты? Я уже целый месяц тебя не слышала. Милая, что с тобой? Я читала твою последнюю статью о Дании. Мне очень понравилось. У тебя удивительный талант. Не думала, что ты такой мастер слова. Каждая твоя новая статья… Ты делаешь большой прогресс. Тебе платят? Ну, разумеется, платят! Но сколько? Я слышала, репортеры зарабатывают не так много. Но ведь это не твоя основная работа, верно?

– М, да, – кивнула Жаклин, не вникая в речь сестры и покручивая иголки пихтовой ветви. – Да, наверное.

– Да, наверное, что? Немного на второй или достаточно на первой?

– Наверное, и то и другое.

Жаклин баловалась тем, что отправляла заметки о городах, по которым путешествовала. На одном месте она усидеть не могла, хотя и считалась отшельником. Потому состояние дома ее не сильно заботило. Она не задумывалась над дизайном квартиры и расставляла дешевую мебель по примеру демонстрационных залов и каталогов. Угловой стол и цветастая ширма, рабочий стул и кресло – мешок, стеклянные стеллаж и подвесные лампы, вытянутые вдоль стены горизонтальной полосой. Она предпочитала, чтобы о дизайне заботились другие. Даже если мебель ломалась, она оставляла ее до истечения гарантийного срока. И выкидывала, еще целую, по той же причине. Могло показаться, что она не большая поклонница комфорта, но на деле просто не хотела тратить время на испытание вкуса.