Жаклин Врана

Она поднесла бумагу к носу и принюхалась к буквам выскобленными красными чернилами.

«Это сделал я»

– Кровь? – поморщилась она. – Следует отдать на экспертизу.

– Уже отдали. Ничего особенного. Вторая, резус-фактор положительный. О чем это может сказать?

– О том, что у него не в порядке с головой.

– А у кого из нас не в порядке? – усмехнулся мужчина. – Это круг подозреваемых не сужает ни на дюйм.

– Разве у нас имеются подозреваемые?

– Твоя машина в участке, но я могу сам тебя подбросить, – пропустил ее комментарий Уве.

– Хорошо, – кивнула она, стягивая больничную сорочку и полностью оголяясь.

– Кажется, тебя совершенно не смущает то, что я по-прежнему здесь.

– Но ведь ты не настроен на межполовую связь со мной.

Уве хотел было что-то сказать, но вместо этого махнул и вышел за дверь, бросив:

– Жду на выходе. У тебя пять минут.

Жаклин справилась за гораздо меньшее время. Тяжелее всего ей давалась ходьба. Она слишком заметно хромала, и каждый шаг отдавался ударом тока по всему телу. Волнение заставило ее курить без пауз. Антипожарная система на этот раз не ждала двадцати секунд и сработала сразу. Однако к моменту, когда палату обдало водой, Жаклин ее покинула и курила в коридоре в сопровождении старшего коллеги.

– По-моему здесь курить нельзя, – заметил он.

– Кто сказал? – оглянулась на двери палат Жаклин. – Здесь ничего такого не сказано.

– Предполагается, что пациенты сами об этом догадываются.

– А я должна догадаться до того, что мне делать нельзя? – практически усмехнулась Жаклин.

Сестра в холле, подавшая бумаги на выписку, поразилась поведению девушки настолько, что даже не смогла предъявить претензии вслух.

– В первую очередь поедем в участок, – предупредил Уве.

– В таком случае я заберу машину и поеду на место преступления одна.

– Не забывай, что ты отстранена от дела.

– Пока не услышу достойной причины, поверить в это не смогу, – вернула бумаги с ручкой сестре Жаклин.

– Тебе следует купить что-нибудь для поддержки. Здесь неподалеку есть хорошая аптека. Тебе помочь? – подал руку девушке он, когда та пыталась забраться в машину.

Жаклин не любила, когда вмешивались в ее самостоятельность. Все детство она стремилась доказать, что вполне способна обходится без взрослых родственников. Переехав на новую квартиру в пятнадцать, она училась сама обустраивать свой быт и принималась за любую работу. Ей удалось справляться с самыми мужскими обязанностями. Слабость она не любила проявлять не только из-за нежелания демонстрации гендерных различий или феминизма, в котором ее многие подозревали. Если бы она позволила себе отчаяться, заплакать или опустить руки, то просто бы не выжила. Поэтому и теперь закидывала ноги в высокий салон полицейского автомобиля, тяжело дыша и кривясь от боли, но от помощи отказалась. Уве доставляло удовольствие наблюдать за ее, как ему казалось, детским максимализмом и какой-то игрой во взрослую особь мужского пола.

Он дождался, пока Жаклин пристегнется, и поехал по привычке медленно, соблюдая все дорожные правила. Его манера вождения девушку раздражала, поэтому ездила на задания она с ним редко.

В аптеке они подобрали деревянный костыль с металлической ручкой. Платить пришлось Уве, потому как девушка свою карту оставила. Кроме того, мужчина заплатил за медикаменты, которые для нее выписали, а те стоили весьма недешево.

– Тебе придется остановиться у моего дома, чтобы я сняла деньги, – убежденно заявила она у выхода.

– Это подарок, – спокойно сказал он.

– Я не люблю подарков, – гневно выпалила Жаклин, стукнув палкой о бордюр.

– Твой дом в совершенно другой стороне, и я не собираюсь давать такие петли из-за одного твоего феминистического каприза.

– Феминистического? – морщилась она, нехотя пристегиваясь. – С чего бы это вдруг?

– Ты даже пахнешь как мужчина. Это, – принюхался к ней Уве, – мужской одеколон?

– Наверное, – растерялась Жаклин, не отрывая взгляда от лобового стекла. – Какая разница? Тем более что мужских гормонов во мне гораздо больше, и если хочешь знать, женские физиологические процессы всегда обходили меня стороной.

Уве тяжело вздохнул и выбрал место на парковке в участке.

– Понимаю, что в твоем воспитании женщина роли никакой не играла. Но ты всегда могла обратиться к Отто или ко мне. Мы не профессионалы, но в любом случае взрослые люди, поэтому имеем представление о любом протесе человеческого организма. В том числе женского. Моя дочь почти твоя ровесница. Поэтому что бы ни произошло – что угодно – не стесняйся обращаться с вопросами ко мне, понятно?

– Меня еще опросят? – открыла дверь девушка. – Причина моего отстранения в том, что я оказалась в доме убитого?

– Именно, – последовал за ней в участок Уве. – Поэтому сначала поделись информацией со мной, как с близким коллегой и сотрудником.

– У старика серьезные проблемы со здоровьем. Он слишком часто об этом упоминал. Особенно о сердце, – вспоминала Жаклин, нажимая кнопку вызова лифта.

– Сердце? – нахмурился он. – Ты серьезно?

– Разве Лок не упомянул об этом в отчете?

– А почему, собственно, мальчик обязан писать все отчеты за тебя?