Жаклин

Когда черный «Кадиллак» остановился у крыльца дома на N-стрит, новоизбранный президент, одетый в визитку, жилетку перламутрового цвета, серые брюки в полоску и воротничок, который был ему немного великоват, приготовился ехать, его жена, одна из самых молодых первых леди в истории Америки, еще занималась макияжем.

«Ради Бога, Джекки, пора ехать», — сказал Джон Кеннеди. Он ходил взад-вперед, мял в руках шляпу с шелковым верхом и нервничал, ожидая жену.

Проходили минуты, а Джекки все не давала о себе знать. Наконец она спустилась вниз в элегантном бежевом шерстяном пальто с собольим воротником и собольей муфтой. Она оказалась единственной женщиной, стоящей на трибуне рядом с президентом, на которой не было норки.

«Я не хотела надевать меховое пальто, — скажет она позже. — Не знаю, почему. Возможно, из-за того, что некоторые женщины напоминают мне зверей своими меховыми шкурами».

«Когда лимузин уже готов был отправиться, — вспоминает миссис Соррентино, — новоизбранный президент бросился в дом, так как забыл там что-то, и увидел нас с Кеннетом, стоящих у окна. Вернувшись в автомобиль, он махнул нам рукой. Это произвело большое впечатление на Кеннета, которому до этого мгновения Кеннеди не очень-то нравился из-за того, что говорили о его отношении к женщинам. Но увидев, что человек, который вот-вот станет президентом, не считает зазорным помахать нам, он стал хорошо к нему относиться».

В Белом доме Джона Кеннеди встретил Эйзенхауэр. Они вели себя очень сдержанно по отношению друг к другу, хотя и старались создать атмосферу сердечности.

Позднее, когда они ехали по Пенсильвания-авеню к Капитолию, и президент Эйзенхауэр сидел на почетном месте справа, его жена весело произнесла, указывая на него рукой: «Не правда ли, Айк в своем цилиндре похож на Пэдди-ирландца?» Кеннеди это замечание явно смутило, а Джекки не произнесла ни слова.

В свои семьдесят лет Дуайт Дэвид Эйзенхауэр являлся самым старым президентом в истории США. 20 января 1960 года ему на смену пришел самый молодой из когда-либо избранных президентов. Джон Фитцджеральд Кеннеди оказался также первым католиком, который когда-либо становился хозяином Белого дома, и первым президентом, родившимся в двадцатом столетии. Все это символично в глазах Джекки, которая чувствовала, что является свидетельницей не просто смены администраций, когда слушала самую короткую в истории инаугурационную речь.

«Мне уже приходилось слышать ее отрывки, когда муж работал над этой речью во Флориде, — говорила она. — Пол нашей спальной комнаты был завален черновиками. Но в тот день, услышав речь всю целиком, я поняла, как она красива, чиста и возвышенна. Это была великая речь. Я уверена, что она войдет в историю как одна из самых впечатляющих речей, которые когда-либо произносились включая надгробные речи Перикла».

В отличие от других президентов Кеннеди не стал целовать свою жену после церемонии принесения присяги. Вместо этого он величаво сошел с трибуны, как бы забыв о существовании Жаклин. Когда они впервые встретились в Капитолии, уже как президент и первая леди, она изо всех сил старалась выразить свое нежное отношение к мужу, но это у нее плохо получалось.

«Я так гордилась Джеком, — говорила она. — Я так много хотела ему сказать. Но я не могла даже обнять его в присутствии всех этих людей, а только прикоснулась к его щеке и сказала, что он держался великолепно. Он очень нежно и трогательно улыбнулся мне. Он выглядел таким счастливым!»

В то время как президент и первая леди находились в Капитолии на завтраке в их честь, родственники правящей четы направились в роскошный бар в отеле «Мэйфлауэр», где в качестве хозяина выступал отец президента. Кеннеди, Бувье, Ли и Очинклоссы, многие из которых раньше никогда не видели друг друга, имели теперь возможность познакомиться.

«Сразу после того как подали первое блюдо, все присутствующие разделились на две группы, — вспоминает Джон Дэвис Бувье. — Роза, Джо и остальные Кеннеди сидели за пятью-шестью столами, стоявшими в ряд.

Нейтральной территорией оказался буфет, куда время от времени представители обеих семей совершали кратковременные вылазки. Обменявшись там парой фраз по поводу лобстера или утки под апельсиновым соусом и получив свой заказ, каждый затем возвращался в расположение своего лагеря».

В тот день температура не поднималась выше нуля и оркестры, солдаты и участники театрализованных шествий мерзли, проходя по Пенсильвания-авеню мимо президента и первой леди. Новый главнокомандующий решил отдавать честь каждому проходящему подразделению, однако его жена через час сказала, что замерзла и испытывает недомогание. Она позвала своего хорошего друга, Годфри Макхью, которого недавно назначили советником военно-воздушных сил, и попросила сопровождать ее в Белый дом.

Встав, Джекки пожала руки вице-президенту и его жене, похлопала мужа по плечу и ушла, а президент продолжал приветствовать закоченевших на холоде участников парада.