Жаль, не добили

Разведка у Збруева была грамотной. Время бойцы рассчитали верно. Враг не успел среагировать, а двое уже рассредоточились по нишам, забрались в углубления, припали к холодному камню. Третий сплющился за трупом бандита, валяющимся поперек прохода. Бандеровцы опять устроили стрельбу. Ее без затей подавил пулеметчик.

– Что, москали поганые, подтерлись? – прокричал кто-то из темноты. – Подходите, суки, вас ждут!

– Лови, падла, тебе пакет! – ответил ему кто-то из разведчиков, выбрасывая из ниши гранату.

Прогремел взрыв. За первой гранатой полетела вторая. Откалывались камни от скалы, взлетала пыль. Три силуэта устремились дальше по проходу, строча из автоматов. Потом пальба стала глохнуть – разведчики ушли за поворот.

– Вперед! – заорал Збруев.

Снова покатился человеческий вал. Алексея несло вместе со всеми. Поворот, за ним еще один, труп бандита с оскаленной мордой, мертвый сержант Максимов. Его лицо тоже искажено нечеловеческой яростью. Черт! Остальные разведчики были живы, скорчились за камнями там, где обрывались скалы, стреляли по невидимому врагу.

Возбуждение охватило Кравца, ноги понесли его вскачь, на простор.

– Берегись, товарищ капитан! – отчаянно выкрикнул один из разведчиков. – Там бандеровцы, их до хрена!

Пули уже свистели рядом с головой Алексея, орали люди впереди и сзади. Он пойдет со своими бойцами, умрет не от стыда! Вокруг него царила какая-то зверская свистопляска. По солдатам, выбегающим на открытое место, бандиты вели кинжальный огонь. А свои пулеметчики еще не подоспели.

Алексея кружило, как юлу, земля вырывалась из-под его ног. Он заприметил канаву в стороне, бросился в нее. С него хлестал пот, каменная крошка хрустела на зубах. Капитан куда-то лупил из «ППШ», не отрываясь от каменистого грунта, но у него создавалось впечатление, что он расстреливает только бездушные скалы.

Вторая атака захлебнулась, не успев начаться. Снова узкий проход, очередная каменная преграда перед входом в урочище. Скалы точно такие же, массивные, стрельчатые, как шпили католических соборов. До вражеского укрепления метров шестьдесят, но попробуй их пройти, если ты, конечно, не в танке.

Солдаты вырывались на открытое пространство, падали на землю. Многие уже не дышали. Уцелевшие катились подальше, вгрызались в землю.

Подоспел пулеметчик, подавил огневую точку. Но он выбрал неверную позицию. Пуля пробила его каску. Боец с окровавленной головой упал на свой пулемет. Подскочил товарищ, завладел пулеметом, полоснул очередью.

Орал Збруев, выживший каким-то чудом, поднимал солдат в атаку. Мол, всего шестьдесят метров, товарищи бойцы, какая хрень!

Для многих эти метры стали дорогой в вечность. Солдаты бежали, стреляя на ходу, орали что-то страшное, однозначно матерное. Товарищи наступали им на пятки.

Несколько десятков красноармейцев устремились на пулемет. Когда тот ударил, все уже было предрешено. Некуда деться на открытом участке. Свой пулеметчик в это время лихорадочно менял ленту. Солдаты падали как подкошенные, не меньше двух десятков полегло в этом адском огне, но остальные бежали дальше.

Повалился на землю комвзвода Невзлин. Он так и лежал, застывший в свирепом крике, сжимая рукоятку пистолета.

Те, кто выжил, залегли метрах в десяти от каменного вала. Критическое положение снова спас пулеметчик. Он открыл ураганный огонь по гребню вала. Наконец-то подоспел второй, разложил рядом с товарищем свое хозяйство, ударил длинными очередями. Огонь боевиков затихал, становился беспорядочным. Они тоже несли потери. Шквал свинца прижал их к камням.

В это время на выручку товарищам подоспел третий взвод, резервный. Красноармейцы, взбешенные гибелью сослуживцев, выбегали с тропы, устремлялись в атаку. Остался еще порох в пороховницах!

Дикий рев из луженых глоток перекрыл грохот пальбы. Солдаты мчались вперед, и удержать не могли никакие пули. Одни падали, другие спотыкались, перепрыгивали через мертвых. Поднялись бойцы, лежавшие под носом у противника, их набралось не меньше десятка.

Человеческая масса захлестнула вражеское укрепление. Люди бросали огнестрельное оружие, бессмысленное в этой рукопашной сече, вцеплялись друг другу в глотки, выхватывали ножи, кромсали все, что могли достать. Немецкая форма на некоторых бандитах лишь разжигала ярость красноармейцев. Завертелась безжалостная и бессмысленная мясорубка. Исход схватки был предрешен. Бандеровцам приходилось драться. Им все равно не дали бы уйти.

Какая-то сила выкинула Алексея из укрытия. Он прыжками домчался до завала, оттолкнул зазевавшегося Газаряна, полоснул по обезумевшему бандиту, который бросился на него с камнем. Полетели клочья ветшающего мундира. Этот бледный тип очень напоминал покойника, вот и стал им.

Мясорубка останавливалась. Красноармейцы, впавшие в безумство, добивали ножами и камнями последнюю нечисть на этом участке.

Хромал капитан Збруев, подвернувший ногу. С головы его сочилась кровь.

– Пушечное ранение в голову, товарищ капитан? – пошутил какой-то смельчак.

Збруев, похоже, хорошо саданулся обо что-то виском, да еще и контузию схлопотал. Глаза его неестественно поблескивали.