Жаль, не добили

Взрыв прогремел, когда все они собрались под внушительной махиной, похожей на морду крокодила. Бандиты заметили их и пустили в ход фаустпатрон. Стрелок ошибся, взял выше, и заряд рванул на крокодильей морде.

У Алексея зазвенело в ушах, качнулся мир. Он повалился на камни и вскрикнул от боли. Все происходило как в тумане. Гремели выстрелы, смеялись бандиты, но где-то далеко, за кадром. Рвало Тамбовцева. Негодовал Греков, рвал заклинивший затвор.

Капитан нашел в себе силы подняться, навалился грудью на покатый камень. Пробки вылетели из ушей, и мир наполнился яростной пальбой. Раздвоенная скала действительно являлась дозорной вышкой. С нее открывался прекрасный вид на окрестности. Пулеметчик бил из расщелины. У подножия скалы мелькала еще парочка бандитов. Стреляли сбоку, сзади. Пока бойцов прикрывали камни, но если высунуться, то можно схлопотать пулю уже сейчас. Бандеровцы обложили их, сжимали кольцо.

– Мужики, не сдаемся, держимся! – прокричал Алексей. – Черта лысого эти гады нас возьмут!

Пули рикошетили от камней, звенели в безоблачном небе. Он прохрипел, чтобы занимали круговую оборону, не тратили даром драгоценные боеприпасы. Стрелять только наверняка!

Черт возьми, капитан видел слезы на щеках рядового Бесова! Тот хлюпал носом, украдкой смахивал их рукавом, но исправно палил из автомата. Люди пятились друг к другу, образовали круг. Сидеть приходилось на корточках, а чтобы выстрелить – подпрыгивать.

Но слепая зона уже не спасала. Бандиты подкрадывались со всех сторон. Они вели огонь из-за укрытий, перебегали.

Алексей ничего не чувствовал. Мысль о конце не приводила к взрыву эмоций. Смерть – это то, что случается со всеми. Главное в том, как ты умрешь. Жирный пот катился со лба, он утирал его рукавом, яростно моргал. Автомат дрожал в негнущихся руках. Кравец экономил патроны, выпускал по одному, по два. Невдалеке перебегали фигуры в ненавистных немецких мундирах, которые, видимо, изнашивались меньше, стреляли уже практически в упор.

Кравец задержал дыхание, поймал в прицел плечистого бородатого мужика с вылупленными глазами, какого-то мелкого командира. Тот рычал с начальственными интонациями, махал рукой, перемещаясь вприсядку. Отдача ударила в слабеющее плечо. Капитан чуть не выронил автомат. Бандит схватился за простреленное горло, завалился на бок, задергался, закатывая глаза.

Рядовой Бесов вдруг охнул и опустился на камни. Кровавая масса хлынула из его рта. Он пытался подняться, но уже не мог.

– Федька, ты что? – крикнул Ревенко, бросился к парню и отшатнулся, когда того затрясло, а глаза полезли из орбит.

– Ревенко, назад! – прохрипел Тамбовцев. – Стреляй!

Но ефрейтор подставил свою неразумную голову под пулю, упал, раскинул руки. Смерть была мгновенная, в отличие от того, что досталось его другу.

«На одной шахте трудились, – как-то отрешенно подумал Алексей. – Служили и погибли вместе».

Он продолжал вести огонь и с каждым выстрелом все острее чувствовал, что боеприпасы в диске на исходе.

– Держимся, парни! – Слова выходили из него с трудом, он сам их не слышал, а товарищи наверняка не могли разобрать.

Тамбовцев дернулся, упал на спину, уставился в небо ясными, но, к сожалению, мертвыми глазами. Алексей уже безучастно воспринимал все, что происходило вокруг. Он извел последние патроны в диске, упал на колено, выхватил гранату из подсумка мертвого Бесова, вытащил чеку, бросил за камни, где накапливался неприятель.

Взрыв грохнул где надо, полетели клочки по закоулочкам! Но остановить вражескую атаку он уже не мог. Бандеровцы лезли со всех сторон.

Взвыл Греков, у которого тоже кончились патроны.

– Командир, чем воевать?!

«Шоколадкой, – подумал Алексей. – Обидно. Надо было съесть. А теперь она достанется какой-то мрази».

– Командир, прощай. – Голос лейтенанта Грекова подрагивал. – Жалко, что вот так все сложилось.

– Греков, не сдаваться! – заорал Алексей. – Мы еще им покажем, где русские раки зимуют!

Боевики перестали стрелять, решили для разнообразия взять пленных. На офицеров через камни лезли как минимум пятеро, все здоровые, грязные, бородатые, с оскалами, растянутыми до ушей.

Как же допекла вся эта жизнь, постоянные неурядицы, неустроенность. Да и весь этот фашизм, будь он неладен.

– Греков, врукопашную! – заорал капитан, перехватил автомат за горячий ствол и бросился на врагов с занесенным прикладом.

Схватка была до обидного короткой. Алексей успел опустить приклад на чью-то лохматую голову и с отрадой ощутил плечо товарища. Греков бился рядом с ним. Капитан потерял автомат, пытался кулаками достать до скалящихся рож. Терпение бандитов иссякло. Удар по голове был страшен. Кравец повалился замертво и уже не чувствовал, как обозленные бандеровцы пинали его ногами.

Глава 10

Он приходил в себя, как после сложной хирургической операции. Сознание брезжило, подступало к голове, потом решительно откатывалось, снова прорезалось.