Жаль, не добили

Рябой бандит еще раз икнул, повернулся как-то неловко, чтобы посмотреть в глаза убийце. Но тут ноги его подкосились, он грохнулся на камни. Кровь брызнула на ближайшую стену.

Все ошеломленно смотрели на громилу. Тот невозмутимо вытер лезвие о штаны, убрал нож в чехол на поясе, после чего подошел к выходу из пещеры, прислушался. Снаружи методично постукивал пулемет, словно пластинку заело.

Громила шумно выдохнул, вернулся в пещеру и прохрипел:

– Оружие разбирайте. Чего сидите? Не мог я раньше это сделать, сами понимаете. – Он нагнулся над оторопевшим Алексеем. – Не знаю, капитан, скажет ли что-то тебе эта фраза: «В Синявице картошка знатная уродилась, нужна пара подвод, чтобы вывезти». – Угрюмые глаза царапали капитана государственной безопасности.

А того вдруг стал раздирать язвительный смех. Удержаться было невозможно, он давился беззвучным хохотом, держась за живот, и какое-то время не мог сказать ничего внятного. Так вот ты какая, кавалерия товарища Буденного, спешащая на выручку в трудный момент! Лейтенант Субботин за мгновение до гибели сообщил Кравцу, что капитан Толмачев обзавелся своим человечком в окружении Бабулы. Есть пароль, но неизвестна личность. Ее знал только Толмачев, страдавший патологической подозрительностью.

– Теперь тебе все понятно, – сказал громила, меняясь в лице.

Оно не стало интеллигентным, но уже не походило на рожу неандертальца.

– Ты в курсе, капитан. Разбирайте оружие, хлопцы, живее прячьте под одежку. У них еще гранаты есть. Плевать, что торчит, на первое время надо сбить с толку. Баб и детеныша оставим здесь, а сами сейчас пойдем. – Он стоял на корточках у выхода, отслеживал ситуацию.

Офицеры лихорадочно вооружались, рассовывали по карманам запасные магазины.

– Товарищ, ты кто такой, какими судьбами? – пробормотал Алексей. – Ты прямо как рояль в кустах…

– До рояля малость недотянул, – с ухмылкой ответил громила. – До войны, не поверишь, в Львовской консерватории на тромбоне гудел. Я уже месяц на этой базе скучаю, втираюсь в доверие. Прорвался якобы с боями из соседнего района, где ваши всех хлопцев хорунжего Стецько положили. Но подозрительный Бабула не верит тем, кто новенький, с базы не отпускает. Вот и не могу никуда вырваться, торчу тут как привязанный. Слышал про смерть Виталия Анисимовича, да и про твое появление, капитан.

– Что делать будем, Гаврила? – спросил Алексей, присел рядом, передернул затвор. – У тебя имеется хоть какое-то подобие плана? – Он покосился на женщин.

Леся прижала руки к груди, с ужасом на него смотрела.

– План, говоришь. – Громила помрачнел. – Он у меня, мил человек, примерно такой же, как у тебя был, когда ты жмуром прикинулся. Проще говоря, очень даже хреновый. Подожди-ка. Слышишь, стрелять перестали?

Все затаили дыхание, стали вслушиваться. Да, пулемет замолчал, хлопали лишь отдельные выстрелы.

– В общем, ситуевина такая, хлопцы, – забубнил Гаврила. – Все плохо, даже хуже, чем вы думаете. Вашим врезали по самые помидоры, и они откатились к первой гряде. Много раненых, убитых. Думаю, в строю осталось человек сорок. Тоже сила, если с умом. По фронту у Бабулы небольшой отряд. Его давно растоптали бы, кабы не огневая точка на скале поблизости отсюда. Ты видел ее, капитан, когда к Нестору в гости ходил. Позиция удачная, стоит вашим вылезти, как по ним шмалять начинают. Вся поляна уже в трупах. А другой дороги нет, точнее говоря, ваши про нее не знают. Мне кажется, они ждут подкрепления, чтобы прорваться в урочище. Но в том-то и беда, что Бабула тоже надеется получить подмогу. К нему люди Коровяка могут подойти. Не факт, но есть надежда. Тогда они ударят в тыл, и все.

– Чего мы ждем-то? – Греков начинал проявлять нетерпение.

– Да погодь ты, торопыга. – Гаврила поморщился. – Вот как начнут опять из пулемета палить, тогда и пойдем.

– Много людей у Бабулы?

– Не больно-то. Ваши тоже положили до хрена. Думаю, рыл двадцать или чуть больше осталось, не считая баб-охранниц. Держать оборону бандюки могут, но если прорвется сюда армия, не устоят, побегут.

– Куда побегут-то?

– Запоминай, капитан. Внизу увидишь хатку. Она к скале притулилась. Там у Бабулы радиоточка. Дальше скала, на клык похожая. Между ней и хаткой проход. Выводит в овраг, за ним гряда. Местность неровная. По склону гряды тропка вьется, в скалы убегает, а потом и в горы. Красным она неведома. Оттого Бабула и не спешит, что всегда может ею воспользоваться. Обычно там растяжки на ночь ставят, но, думаю, сегодня убрали.

Алексей подобрался к Лесе, сел рядом на корточки.

– Волнуетесь, гражданка? – пошутил он. – Леся, все хорошо. Сидите здесь. Что бы ни случилось, оставайтесь на месте. Поднимется шум, бандитам будет не до вас.

– Алексей, не ходи, заклинаю!.. – Она вцепилась в него руками.

Все же они пошли. Как в тумане, в полубреду.

Разразилась пулеметная трескотня. Офицеры лихорадочно прятали оружие под одежду. С богом, в добрый путь!