Жалейка

Свет заполнил пещеру, вытесняя тьму, укрыл людей, делая их недосягаемыми для сил зла. И все вокруг начало меняться. Люди стали приходить в себя и, словно очнувшись от глубокого сна, озирались по сторонам, стараясь вспомнить, где находятся и как здесь очутились. Идол оставался на месте, но молчал, и на него беспрепятственно сыпались белесые хлопья пепла. Угли погасли, тени рассеялись. Лоскут бересты превратился в прах и неслышно упал под ноги Фросе.

Но самые невероятные метаморфозы происходили с медведем. Он поднялся во весь свой исполинский рост и начал, словно освобождаясь от плена, когтями сдирать с себя шкуру, будто она горела и сжигала его, причиняла жгучую, нестерпимую боль. Отчаявшись освободиться от нее, медведь дико заревел, вцепился лапами в пасть и… разорвал себя надвое.

Отбросив шкуру в сторону, перед толпой стоял Игнат. Его волосы были всклокочены, взгляд блуждал, бледное лицо кривила и уродовала ненависть.

– Игнатушка, мил человек, что происходит? – бросилась к нему баба Тиша. Но увидев вблизи его жуткие, полыхающие злобой глаза, отступила и умолкла.

– Вот тебе раз. Он же спас нас от медведя-людоеда, а как же теперь это?..

– Хорош помощничек…

– Еще и лечил…

– Вот кошмар-то…

Пещера начала медленно проседать, но люди не замечали этого. Все взгляды были прикованы к Игнату. Картина была настолько ужасна, что никто не мог поверить своим глазам. Игнат всем был другом и советником… Улыбался, подбадривал, отпаивал снадобьями. В дикой чаще, спасая ребят, не пожалел себя и бросился с голыми руками на медведя. Что же тогда происходило на самом деле?

– Ненавижу вас! – прорычал Игнат.

Не в силах и дальше удерживать украденную человеческую жизнь, он предстал в своем истинном облике. Это был не человек, а демон, безобразный и бесформенный дух подземного царства.

Он метнулся к Фросе, но свет остановил его. Тогда Игнат в бессильной ярости проскрежетал:

– В чем же твоя сила?! Почему ты до сих пор не сломалась?!

Огонь, полыхающий в его взгляде, вырвался наружу и начал пожирать его самого. То, что осталось от Игната, сгорало в огне его собственной злобы.

Точно так же полыхала в избе, испепеляя все вокруг себя, старуха, названная Фросина бабушка. Никого не было рядом с ней. Лишь баба Клава, которая бегала по кладбищу, рвала на себе волосы, звала Фросю домой и не могла дозваться, увидела далекое зарево.

Земля вздрогнула, почернела и хлынула в пещеру, в которой были заточены пленники.

Никто не знал, где выход и есть ли он вообще. Или это конец, и ловушка, несмотря ни на что, захлопнулась…

Лабиринт

Свет Фросиной любви пронизал тесное подземелье, распахивая врата между двумя мирами, видимым и невидимым, разрушая границу между живыми и мертвыми. Любовь, которая столько вытерпела, стала могущественной силой. Именно в любви, которую отрицал идол, была главная сила девочки, с которой зло так и не смогло справиться.

Когда земля поддалась и стала обрушиваться со всех сторон, в пещере началась настоящая паника.

– Мы все погибнем! – кричали напуганные люди, стараясь найти выход или убежище, толкались, сшибая друг друга с ног, падали.

Ефросинья смотрела на происходящее со стороны. Она больше ничего не боялась. Если все ее усилия оказались напрасными, значит, только смерть могла приблизить ее встречу с родителями.

Лида стояла рядом с Фросей и оберегала ее, чтобы в начавшейся давке никто случайно не причинил девочке вреда. Илья искал выход. Он первым увидел, как в земляной стене открылась неглубокая глухая ниша, где были замурованы два человека.

Как только они освободились из тесного страшного плена, женщина бросилась к Фросе, подхватила ее слабое, почти невесомое тельце на руки и, плача, стала целовать девочку и прижимать ее к своей груди.

– Мамочка! – радостно прошептала Фрося.

– Спасайтесь! Все сюда, сюда! – закричал мужчина, указывая путь, который мог вывести людей на поверхность земли. – Бегите сюда! Скорее!

Сердце Фроси едва не взорвалось от счастья и боли. Девочка сразу поняла, что это ее родители. Мама и папа, которых она так долго искала!

Мама, большая, теплая, родная держала ее на руках и крепко прижимала к груди. И торопливо, словно боялась не успеть, гладила ее по голове, целовала и все повторяла: «Родная моя! Дочушка, прости! Прости! Я тебя очень-очень люблю! Какая же ты красавица… Какая же ты уже взрослая…»

– Мамочка, я так тебя люблю! Мамочка, я очень скучала!.. Я так долго вас искала! – плакала Фрося, прижавшись щекой к маминому плечу.

Фросин отец помогал замученным ослабевшим людям покинуть ловушку. Потом он крепко обнял Илью и сказал: «Ты – настоящий герой! Твое преданное сердце спасло нас всех!»

Едва все зашли в узкий тоннель, своды пещеры треснули, комья земли смели идола и доверху заполнили сердце кладбищенского холма.

– Здесь настоящий лабиринт, но мы поможем выбраться. Теперь все позади… Вы в безопасности, – сказал Фросин папа и начал пробираться вперед – туда, где были его жена и дочь.

– Паша?!

– Не может быть!

– И вы с Любой попались?!

– Вот оно, значит, что с вами сталось…