Жалкая (ЛП)

Мои внутренности подпрыгивают от искреннего удивления. Он поручил Эвелин выполнять объезды?

Он поджимает губы.

— Ты поедешь с ней. Будешь её опорой, прикроешь её спину и одновременно будешь продолжать учиться. Понятно?

Ужас опускается в мой желудок, хотя это именно то, чего мы ждали.

Просто с тех пор, как она сорвалась на Лиаме, я изо всех сил стараюсь избегать её. У меня нет времени для такого отвлекающего фактора, как она, и она дурманит мне голову. Физически, я никогда так сильно не хотел повалить кого-то и заполнить её своим членом, но мысленно, она заполняет меня отвращением.

Я никогда не пойму, как кто-то может быть настолько вовлечен в распространение наркотиков на улицах и спокойно спать по ночам.

Гребаные грязные уличные крысы, все они.

Но выполнять поручения — это именно то, что мне нужно делать для сбора информации. Так что, если изначально мы думали, что Дороти будет моим ключом ко всему делу, то, возможно, вместо неё будет Эвелин. И мне придется сделать всё возможное, чтобы смириться с этим.

***

— Залезай и заткнись, — говорит Эвелин, проходя мимо меня, её широкая черная юбка развевается у её коленей, а на ногах те же ботфорты.

— Как ты вообще можешь водить в них? — спрашиваю я, проскальзывая на пассажирское сидение её Range Rover.

Она вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Заткнись обычно означает меньше говорить и больше молчать.

Я тянусь, застегивая ремень безопасности на груди.

— У меня есть право задавать вопросы. Ты сейчас отвечаешь за мою жизнь.

Она насмехается.

— Я серьезно. Что если мы разобьемся, потому что твои крошечные ножки в этих нелепых сорокапятисантиметровых каблуках не смогут нащупать педали?

— Они пятнадцатисантиметровые, — её взгляд перемещается на мои колени, когда она заводила машину. — Но я не удивлена, что ты преувеличиваешь.

— Думаю, мы оба знаем, что мне не нужно преувеличивать правду, милая.

Она смеется.

— Разумеется.

— Что это значит? — я хмурюсь.

Она молчит, её глаза смотрят вперед, пока она выезжает с длинного съезда, игнорируя охранников у ворот, и сворачивает на главную дорогу.

Раздражение липнет к моим внутренностям, как комары. С кем, черт возьми, она была, кто больше меня?

— Не думай слишком много, а то голова заболит, — язвит она.

— Куда мы вообще идем? — я меняю тему, упираясь рукой в дверь машины.

— Не твоё дело.

— Твой отец, похоже, считает, что это моё дело.

Она смотрит на меня боковым зрением.

— Да, мой отец не отличается способностью принимать решения.

Я наклоняюсь.

— Тогда чем же он отличается?

— Опять выискиваешь информацию, преследователь? Ты что, коп?

Слова обвиваются вокруг моей шеи, как петля, и я падаю обратно на свое сиденье.

— Я просто поддерживаю разговор, Господи.

— Ну так, прекрати.

Я не отвечаю, некоторое время наблюдая за ней, пока она ведет машину, мои глаза впитывают её черты, темная подводка и длинные ресницы только подчеркивают почти идеальную костную структуру её щек. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок, а черная майка плотно обтягивает грудь. Твою ж мать, она прекрасна.

— Ты часто занимаешься подобным для своего отца?

Она смотрит на меня.

— Я делаю это достаточно часто.

Я киваю в сторону её наряда.

— Почему юбка? Не самый лучший наряд для общения с наркодилерами и для вымогательства денег в магазинах.

Её челюсть сжимается.

— За собой следи.

Усмехаясь, я качаю головой.

— Ты такая зажатая. Думаю, тебе нужно снова потрахаться. Как давно у тебя не было секса?

Она не отвечает, но я не упускаю того, как белеют костяшки её пальцев на руле.

Удовлетворение дразнит мою грудь, и я вздергиваю бровь.

— Последним был я?

Она фыркает.

— Не льсти себе.

— Просто спрашиваю, — вскидываю руки вверх, ладонями к ней.

— Болезненно предсказуемо, что ты ожидаешь, что мои эмоции связаны с тем, есть ли у меня внутри член или нет.

Я пожимаю плечами, ухмыляясь.

— Просто говорю из опыта, милая.

— Хватит меня так называть. Я не твоя милая.

Она крепче сжимает руль.

— Слышала когда-нибудь о манифестации? — отвечаю я. — Ты должен говорить о том, чего желаешь так, будто это уже осуществилось. Может быть, если я буду говорить это достаточно часто, ты перестанешь быть такой сукой.

Машина останавливается, и она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, эти карие глаза засасывают меня, как вихрь.

— Значит, это всё? — она облизывает губы. — Думаешь, мне просто стоит найти другого мужчину, который сможет толкнуть меня к стене в уборной и трахнуть меня, пока я не закричу?

Мой живот сжимается, а во рту пересыхает.

— Это не повредит, — как-то умудряюсь прохрипеть я.

Её взгляд опускается вниз.

— Нет, я согласна. Определенно не повредит.

Мои глаза сужаются, но я молчу, не желая давать ей еще больше аргументов, чтобы задеть мою гордость. Я не могу понять, то ли она просто издевается, то ли пытается что-то сказать мне, но в любом случае, мне больше не хочется играть в её игры.