Жалостью к врагам не страдаем

– Добро.

Андрей, поцеловав Катю, вышел из квартиры, спустился на улицу. Прошел к стоянке. Выгнал «Тойоту». Вместо нее встала машина Чернышева. В 11.15 «Королла» Андрея выехала на улицу Трудовую и направилась к выезду из города. Рядом сидел Чернышев, сзади два офицера из Управления общественной безопасности. Андрей знал их. Ребята были спокойны. Уверены в себе. И это хорошо. Они не боятся бандитов, это бандиты пусть боятся их. Так и должно быть.

Дементьев, следя за дорогой, сказал:

– Извини, Серега, не спросил, как Ирина.

– Не за что мне извинять тебя. А Ирина? Что тебе сказать, командир? Гаснет Ирина. Болезнь медленно, но прогрессирует. Отец еще одну клинику нашел. На следующей неделе, если все срастется, перевезу жену в Москву. Оттуда дальше, то ли в Германию, то ли в Швейцарию. Но это уже без меня.

– Ты не веришь, что жену можно вылечить?

– Уже не верю. А самое страшное, она сама в это не верит. Замкнулась в себе. Сидит, иногда в одну точку часами смотрит.

Дементьев вздохнул:

– Извини, Сергей! Если бы мог, помог!

– Знаю. Давай не будем об этом.

– Но ты все же надейся. Может, за бугром вылечат!

– Я надеюсь, командир.

Капитан замолчал, отвернулся к окну и, опустив боковое стекло, нервно прикурил сигарету. Андрей тоже закурил.

К дому Дементьева в деревне Ухарево они подъехали в начале первого. Андрей открыл ворота, загнал машину во двор. Проводил офицеров в дом и вышел на улицу через крыльцо, к которому семенил двоюродный брат.

– Ну слава богу, приехал! Здорово, Андрюха!

Дементьев пожал руку брату:

– Здорово, Саня! Как мать?

– Как всегда. Лежит у себя. Поднимается только в туалет, и с помощью отца. Эти паскуды на нее сильно подействовали. Она ж всю жизнь в этой хате прожила. Ну, я имею в виду, как замуж за отца вышла.

– Ясно! Значит, Горбун вечером обещал приехать?

– Да. Но время не назвал.

– Не важно.

– Слушай, а ты пистолет с собой взял?

– А он нужен будет?

– Да ты что? Эти отморозки вооружены.

– И чем же?

– Ружья у них, помповые!

– Серьезное оружие! Но бестолковое. Из помповика хорошо по качкалдакам бить!

Александр удивленно переспросил:

– По чему бить?

– Не по чему, а по кому! По качкалдакам. Птица такая в Туркмении водится. Больше воробья, меньше голубя. Летает стаями.

– Все равно. У тебя есть ствол?

– Есть. Не волнуйся.

– А чего сразу во двор нырнул? К нам не подъехал?

– Потом объясню. Идем, поздороваюсь с родителями, женой твоей, после поговорим.

– Пойдем. Наши все дома.

– И Вера?

– Хотела уйти к своим, не пустил.

– Почему?

– Нечего! Где муж, там должна быть и жена.

– И она послушалась?

– А куда денется? Я сказал: уйдешь, обратно не пущу! Ищи другого идиота, который с тобой, дурой, жить будет.

– И Вера в ответ промолчала?

– Ну не совсем, чтобы промолчала, но не ушла. Сказала, сам дурак, и закрылась в комнате. Да пошла бы она к черту. Здесь такое дело, угроза такая нависла, на нее еще внимание обращать. Тут, можно сказать, как на войне…

Дементьев прервал брата:

– Что ты, Саня, о войне знаешь? Нашел, с чем проблемы бытовые сравнивать! И запомни, в чем не рубишь, о том молчи.

– Хорошо, Андрей. Сейчас, когда ты здесь, я спокоен! Ты ж у нас офицер. Спецназовец. Не с такими козлами разбирался. Слушай, а куда ты из милиции подался? Катька твоя так ничего толком и не объяснила.

– Во-первых, не Катька, а Катя, прошу уважать мою жену, а во-вторых, чем я занимаюсь, тебя, Саня, не касается. И не обижайся.

– Да я чего? Я ничего. Просто интересно!

– Узнаешь все в свое время, понял?

– Понял.

– Веди к себе в хату.

– Так чего вести-то? Вот она перед тобой!

Дементьев с Александром прошли в дом близких родственников Андрея, родной сестры его покойной матери.

В комнате находился дядя Андрея. Он чистил двуствольное ружье. Дементьев поздоровался с ним.

– Добрый день, Василий Наумович! – И спросил: – На охоту собираетесь?

– Здравствуй, Андрюша. Дожили, собственный дом приходится защищать с оружием в руках. Такие вот дела.

– Уберите ружье, оно вам не понадобится. Решим вопрос без вашего участия.

– Ты этих бандитов не видел, Андрюша! Не люди, звери. В них ничего человеческого нет.

– Я видел других бандитов, гораздо опасней какого-то Горбуна и своры его качков. Разберемся. Так что уберите ружье от греха подальше!

Василий Наумович вздохнул, но ружье разобрал, вложил его в чехол и поставил к стене. Посмотрел на племянника:

– Разберешься, говоришь?

– Можете не сомневаться. С завтрашнего дня ни один подонок не приблизится к нашим домам.

– Твоя уверенность вселяет оптимизм.

– Я, как вы знаете, слов на ветер не бросаю.

– Знаю. Поэтому на тебя вся надежда.

– А на меня?! – воскликнул Александр.

Василий Наумович махнул рукой:

– Ты бы помолчал. Какой из тебя воин?

Андрей прервал начинавшую разгораться перебранку, подогреваемую нервным состоянием родственников. Он спросил:

– Как тетя Шура?

– Да как, Андрюша? И так чувствовала себя неважно, а когда эти… завалились, совсем слегла. Да ты пройди к ней. Она рада будет увидеть тебя.

Дементьев, кивнув, прошел в небольшую комнатку. На кровати лежала тетушка.

– Андрюша? Здравствуй, дорогой! Вот пришлось к тебе обращаться. Ты уж извини.