Жалостливый человек

– Почти все, – усмехнулся капитан. – Но ты не переживай, я оправдывал тебя как мог. Детские сады вообще опасная зона. А тем более для такого холостяка, как ты.

– Не знаешь, кто засветил?

– Учительница какая-то. Упертая дамочка. Позвонила после твоего прихода. Очень уж переживала.

– Не Екатерина, случаем?

– Вроде, она. Сказала, что ты весь из себя подозрительный. Дежурный принял и разнес по всему отделу.

– До хвостика дошло?

– Нет, вроде.

– Значит, время у меня ещё есть. А это там кто?

– А, приезжий. Засадил кирпичом по голове одному парню. Не поладили. Ещё теплым взяли. Теперь вот пусть до утра пока в обезьяннике посидит. А ты что, реально в саду убийцу искал?

– Вообще, да.

– Знаешь, как говорится, во всем сторож всегда виноват. Так что зря ты училку эту дербанил.

– Сторож?

– Да. Или охранник. Они всегда во всем замешаны.

– Я что-то не подумал.

– Бесплатный совет. Вроде к сорока, а все ещё можешь чему-то у капитана научиться. Верно, а? – Потапов похлопал его по плечу. – Всё, я домой, моя уже все провода оборвала. Пирог, говорит, необыкновенный.

– Шарлотка?

– Она самая. Хотя, честно, эти яблоки – вот где! – Потапов провел по горлу.

Сальников посмотрел в окно. Тяжелый снег. Ночь. Охранник. Как же всё это вроде просто. Конечно, проще всего это сделать охраннику. Да и по возрасту они схожи. И бабка тут к делу придет. Охранники, как правило, за пятьдесят, молодых в сады редко берут. И маска. Ну конечно! Все сходится. Маска, охранники. Вот он, убийца! Осталось лишь найти. Он развернулся и выбежал на улицу. Все же, Потапов зря думал, что получится уйти домой пораньше.

Убийца

Медынская ул. Вторник, 20. ч. 30 мин.

Он плачет. Он боится. Он говорит, что хочет к маме. Что очень хочет к маме. Но так ли это? Так ли это на самом деле? Зачем ему такая мама, которая то и дело приводит домой разных мужиков? Разве не из-за неё он сделал свою маску и не разбудил его, скованного внутри сильного человека?

Да. Все предначертано. Мальчик страдает. Мальчик создает предмет. Предмет будит в слабом сильного и вот, сильный спасает ребенка от его бед. Благодарит за подарок, который он ему преподнес. Благодарит покоем и тишиной, которую маленький так ждет. Ведь вся его мечта – это сон без кошмаров.

Но пока есть день, это нереально. Пока есть мрачная существующая действительность, маленький Володя заперт. А потому я кладу ему руку на плечо и пытаюсь успокоить. Я говорю, что всё будет хорошо. Что с мамой он обязательно увидится. Но потом. Слезы. Слезы. Он просто не понимает, какой подарок я ему подарю.

Аккуратно подняв маску, я медленно одеваю её на себя. Я уже просверлил дырочки, вставил туда резинку, а в глазах сделал по отверстию, сквозь которые прекрасно вижу лицо Володи. Не надо, не бойся. Ведь это твоя маска. Так зачем же этот страх?

Привычка

Привычка – удивительная вещь. Иногда ты ее сразу даже и не замечаешь. Но потом, когда втягиваешься, понимаешь что это норма, правило. Как, например, с этим выпавшим зубом.

Вот он. Отчетливо виден в зеркале. Точнее, не он, а ямка, которую он после себя оставил, покинув мое тело два месяца назад.

Признаюсь, я сильно переживал по этому поводу. Мне казалось, что я стал крайне уродливым, что моя жизнь пошла под откос. Но вот я уже смотрю на эту ямку с иронией. Более того, я не спешу вставлять свой потерянный зуб. Так как мой мир уже привык к такому явлению. Я привычно трогаю ямку языком и улыбаюсь. Жаль, конечно, что он пропал. И ведь привычка так проявляется не только к зубам. А абсолютно ко всему. Понимаете? Ко всему.

Взять ту же мою кошку – походила, помяукала, поискала котят и все. На этом поиски ее закончились. Да что там кошка, вон, даже к пропажам людей привыкают. А ведь это не зуб и не котенок. А ведь привыкают. Ходят, ищут. Расклеивают листовки. Пытаются найти. А потом все. Опускают головы. И ведь не только взрослые. Чаще всего пропадают дети. А ведь я волонтер. Я и сейчас иду их искать. Понимаете? Я лучше многих знаю, как это. Как сложно искать детей, как родители закрывают глаза и опускают руки. Понимаете, почему все это? К чему эти мысли?

Да, все из жизни. Вот, например, два месяца назад. Одна пара просто забыла ребенка забрать из школы и вот. Два месяца мы искали бедную девочку. Пока, наконец, не нашли ее на стройке. А знаете, в чем изюм? В конце первого месяца они почти отказались от поисков. А ведь прошло всего-то тридцать дней.

И таких случаев много. Только в этом году мы организовали поиск около тридцати пропавших, двадцать из которых – дети. И самое смешное, родители даже не знают, где искать. Не знают любимых мест детей, их интересы. Все это мы узнаем сами. В ходе, так сказать, процесса.

Неправильно. Мрачно. Ужасно. Вот я беру фотографии этих детей и вижу их отчаяние. Они ведь не виноваты в том, что пропали. Что их могут спокойно похитить и держать взаперти, а родители даже не сразу поймут, что произошло. Фотографии. С каждым разом их все больше и больше. Люди никак не могут понять, что важно ценить детей. Но ничего. Мы справимся. Я справлюсь.