Жан Брюс. Детективы

— Какого инцидента?

— Возвращения Виктора Дулича в объятия Мэри Лоувел.

У нее был сконфуженный вид.

— Только, пожалуйста, не подумайте, — сказала она, — что между обоими случаями есть какая-нибудь связь.

Я встал.

— Я ничего и не думаю. Благодарю вас за ваши сведения.

Я остановился в вестибюле и задумался. Потом, будто прося ее об услуге, продолжал:

— Я попросил бы вас ничего пока не говорить мистеру Лоувелу о нашей беседе.

Она вздрогнула и с твердостью возразила:

— У нас нет никаких секретов друг от друга.

Я стал смеяться.

— Это, конечно, совершенно естественно. У секретарши нет секретов от своего патрона… Это давно всем известно. Но у любовницы от любовника?

Она побледнела, и на ее лице ясно выразилась злость:

— Я не любовница мистера Лоувела!

Я поднял брови.

— Простите… Мне казалось, вы говорили…

Я покачал обескураженно головой и с виноватым видом открыл входную дверь.

— Вероятно, вы правы.

Дверь с яростью захлопнулась за моей спиной. Посмотрев на часы, я побежал к лестнице. Было уже около восьми, и я опасался, что Джемс мог упустить Лоувела. Я быстро промчался все шесть этажей и сделал остановку только внизу, чтобы посмотреть на улицу. Машины моего клиента там не было.

Я дошел до своей машины и сразу же заметил горящую красную лампу на щитке приборов. Кто-то пытался соединиться со мной по телефону, это мог быть только Джемс.

Я быстро снял трубку и набрал номер телефона бара, где он был три четверти часа тому назад. Там его не было.

Я тронулся с места и направился к «Терпсихоре».

«Терпсихора» располагалась в первом этаже коммерческого здания на Пятидесятой улице и предлагала своим клиентам все гарантии скромности во время нерабочих часов.

Прежде чем войти туда, я немного взъерошил себе волосы, распустил галстук, приподнял на плечах пиджак. Потом постарался придать своему лицу провинциальный, несколько глуповатый вид.

Какой-то тип в старательно отутюженном смокинге, очень похожий на публичного танцора, встретил меня с поклоном. Немного заикаясь, я сказал ему, что один из моих друзей рекомендовал мне его заведение и что я хотел бы взять несколько уроков танцев.

Он предложил мне абонемент в тридцать долларов, который давал мне право на посещение пяти уроков. Я спросил, нет ли у него чего-нибудь подешевле, но, увидев его огорченную физиономию, поторопился достать свой бумажник.

Он дал мне небольшую книжечку с пятью билетами, которые нужно было отрывать при каждом посещении, и предложил следовать за ним. Я остался на месте, неловко теребя пуговицу своего пиджака. Он бросил на меня быстрый взгляд и недовольно спросил:

— Что-нибудь не так?

Я потупился и сделал все возможное, чтобы покраснеть, после чего неловко пояснил ему:

— Этот друг… тот, который мне рекомендовал ваш дом, мне говорил об одной молодой девушке… Одна из ваших преподавательниц…

Его лицо сразу же прояснилось. С улыбающейся рожей он подошел ко мне.

— И о ком же он говорил?

Я смотрел на него так, как будто собирался доверить ему государственную тайну.

— Полли Асланд.

Он почесал себе правое ухо и сделал вид, что размышляет. Потом, как будто он оказывал мне необыкновенную услугу, медленно проговорил:

— Полли сейчас очень занята. Я хочу сказать, что она в настоящее время дает урок. Но если вы можете подождать четверть часа…

Я убедил его, что могу подождать, и он проводил меня в маленькую, очень скромно обставленную гостиную. Оставшись один, я взял какой-то журнал, на случай если он вернется.

Я снова почувствовал прилив оптимизма. Полли здесь… Интересно, узнает ли она меня, хотя это маловероятно. Она меня видела лишь один раз, да и то в темноте и очень короткое время, так что с этой стороны я определенно мог рискнуть.

Тип пришел за мной двадцать минут спустя. Он провел меня через длинный коридор в какую-то квадратную комнату с тщательно натертым полом, в которой стояли только два стула.

Полли Асланд уже была там. Он церемонно представил ее мне. Она меня не узнала. Сейчас она показалась еще красивее. Одетая в классическое длинное платье с обнаженными плечами, она была просто очаровательна. Вьющиеся черные волосы были коротко острижены и открывали маленькие хорошенькие ушки.

Тип, который руководил заведением, поинтересовался, каким танцам я хочу научиться, и я ответил, что прежде всего хочу изучить румбу. У нее невольно появилась гримаса. Я слышал, как кто-то говорил, что на мужских курсах танцев почему-то чаще всего просят румбу.

Полли отправилась на другой конец комнаты, включила музыку, потом вернулась ко мне, объяснила, как мне нужно держать ее, и пустилась в ряд объяснений, которые я, разумеется, не слушал.

В течение нескольких минут я старательно давил ей на ноги. Когда же я решил, что с нее достаточно, она сделала мне знак остановиться и снова начала свои объяснения Я бросил на нее умоляющий взгляд и неловко пробормотал:

— Это застенчивость мне мешает… Если бы вы могли пройти со мной… выпить один стаканчик… Я уверен, что тогда я лучше бы все понял.

Она сразу же переменила тон, ее взгляд стал хитрым и провоцирующим. Слегка взбив свои волосы, она проговорила с хитрым видом: