Жан-Жак Руссо

Он по-прежнему жил настороже: ожесточенный постоянными пересудами вокруг него, он придавал значение всяким мелочам. В состоянии тихого ужаса Руссо даже написал жалобу 15 января лейтенанту полиции. Вокруг него снова образовывалась пустота. В апреле 1772 года Жан-Жак встретился с мадам де Ла Тур, но не узнал ее. Неизменно преданная ему, она предложила сверить все издания его сочинений, чтобы выявить недочеты. Такое ее усердие показалось ему подозрительным, и он порвал с ней. Теперь он подозревал даже самых верных — мадам Буа де Ла Тур или милую Изабель д’Ивернуа, свою маленькую приятельницу по Мотье. Он повсюду видел «руку врага» и не посещал никого, кроме мадам де Креки. Дю Пейру тоже получил отставку. Поскольку славный Рэй, уже будучи на подозрении, послал ему «Новую Элоизу», изобиловавшую опечатками, Жан-Жак счел это доказательством того, что тот тоже «замешан» в «заговоре». Поссорился он и с Вильегорским, который был не совсем аккуратен с копиями «Мыслей о правлении в Польше»; одна из копий оказалась у д’Аламбера, другая у Гримма: тот и предложил ее в декабре 1772 года Станиславу Августу, причем совершенно напрасно, так как король Польши уже полгода как располагал этим текстом. Такие неблаговидные поступки только укрепляли подозрения Жан-Жака.

Тем временем любопытные продолжали добираться к нему на шестой этаж под предлогом заказов на переписывание нот. Тереза охраняла его от случайных посетителей. Знаменитый переписчик изучал принесенную работу, назначал срок, как какой-нибудь сапожник или портной, причем совершенно одинаково обращался со слугами и с важными господами. Работал старательно, исправлял, подчищал — ручался своей честью, что переписанные им партитуры будут безупречны. Единственная выгода, которую Руссо соглашался извлекать из своей известности, — это более высокая цена за свой труд: по десять су за страницу. Это давало ему около 1400 франков в год. Руссо подсчитал, что на ведение его скромного хозяйства ему нужно по меньшей мере 1600 франков. По его записям получалось, что за семь лет он переписал 11 тысяч страниц. Много великих мира сего, тяжело дыша, поднимались по этим ступеням: принц де Линь, князь Голицын, герцог д’Альб, герцог де Крой, граф де Крийон приходили почтить этого маленького трудолюбивого человека, чье перо неустанно скользило по бумаге.

Руссо запретил себе заводить новые знакомства. И все же в июле 1771 года он свел знакомство с последним близким ему человеком. Бернарден де Сен-Пьер, будущий автор «Поля и Виргинии», уже три года жил в Иль-де-Франс. Они стали часто видеться: зимой — у горящего камина, в теплое время года — на долгих прогулках, один-два раза в неделю.

По свидетельству Бернардена, Жан-Жак старался соблюдать повседневный распорядок жизни и убеждал приятеля в своем душевном здоровье — к сожалению, непрочном. «Я незаметно удаляюсь от всего, что удерживает меня в этой жизни», — признавался Руссо 15 декабря 1773 года мадам Делессер.