Жанна

А ещё массово заготавливались новшества, проистекающие из современного технического прогресса: массовое производство бутылок, освоенное во Франции лет двадцать назад, теперь позволяло заготавливать коктейли неизвестного здесь никому Молотова, правда, не с бензином, а с керосином и маслом. Горят не так хорошо, как хотелось бы, но тоже средство для противодействия плотным формациям жандармов.

Также Арким наладил производство примитивных пороховых гранат из стандартных водопроводных труб, пороха и бикфордова шнура. Взрываются не очень хорошо, осколков мало, зато хоть что-то взрывающееся и пригодное для массового производства в кратчайшие сроки.

В качестве оружия ближнего боя кустарно производились дубинки из арматур: короткий отрезок арматуры затачивался и прикреплялся к более длинному на манер головки молота. Обе стороны короткого отрезка обтачивались, а рукоятная часть длинного отрезка обматывалась тканью для пущего удобства применения.

Всё это было дёшево и сердито, а главное – быстро.

Императору не повезло, что против него выступали рабочие, а не какие-нибудь поэты или художники. Поэты и художники не умеют массово производить простые и эффективные орудия убийства, а рабочие могут.

Ещё из труб, гвоздей и чёрного пороха производились одноразовые стреляла: труба запаивалась с одной стороны, внутрь помещался порох, пыж и мелкие гвозди, а в основании просверливалось запальное отверстие. Неточно, ненадёжно, зато настоящее огнестрельное оружие, имеющее некоторую степень убойности.

Всё это дело происходило в тех самых огороженных катакомбах Парижа.

Арким готовился нанести продуманный и надёжный удар по ничего не ожидающему правительству, разом захватив весь Париж и установив тут свою власть.

Они-то думают, что после такого «потрясающего провала восстания», рабочие точно не решатся в ближайшее время на второй исход из трущоб, а там голод скажет своё слово и они сдадутся.

Какие всё-таки наивные люди сидят в мэрии Парижа…

Глава тринадцатая. Второе восстание

//Французская империя, г. Париж, трущобы, 21 августа 1860 года//

– Сколькими надёжными людьми мы сейчас реально располагаем? – спросил Арким, уставившись на недовольного Гюго, который после поражения во время первого восстания потерял какое-либо влияние на народ.

– Я ничего не знаю, – ответил писатель и отвернулся.

– Мы должны работать вместе, раскол недопустим, – твёрдо заявил Арким. – После победы можем начинать грызться и рвать друг у друга власть, но сейчас… сейчас нужно быть едиными как никогда.

В этой довольно большой по площади хибаре, где они сейчас заседали, собрались все наиболее активные члены Сопротивления, поэтому меч говорил скорее для них, чем для Гюго.

– Нужно свалить режим, а дрязги оставить на потом, – продолжил Арким. – Я знаю, что не все здесь разделяют идеи социализма, но у нас есть общий враг. Тот враг, который извлёк некоторые уроки из прошлого, который прекрасно понимает, как именно нас можно разобщить и уничтожить. Наша разобщённость – это козырь в рукаве императора! Если каждый сейчас будет тащить в свою сторону, то телега Революции не сдвинется в нужном направлении ни на сантиметр!

– И ты, конечно же, знаешь, куда нужно идти, да? – скептически поинтересовался Эжен Варлан.

– Конечно же знаю! – кивнул Арким. – Но я буду предельно честен с вами: меня интересует сама Революция, а не то, что будет после неё. После вы вольны творить всё, что вам заблагорассудится, у вас появятся для этого все возможности. А я… Я просто исчезну, будто и не было меня. Торжественно клянусь вам перед Богоматерью и Иисусом Христом, что не возьму власть, когда мы свалим императора! Я самовольно отстранюсь и вы выберете угодного вам лидера на основе всенародного голосования и пусть буду проклят я Богом и предан забвению, если не смогу отказаться от полученной власти в момент падения императора и установления власти Советов! Вы будете в праве осудить меня и сослать на каторгу на самые задворки павшей империи, если я вдруг ни с того, ни с сего решу, что сделал не всё! Вас устраивают такие условия?

Люди в помещении хранили молчание.

– Раз нет возражений, то принимаю на себя полномочия лидера Сопротивления, – вновь заговорил Арким, твёрдым взглядом оглядев присутствующих. – Политические вопросы и разногласия между членами Сопротивления с сего дня объявляются неважными, вплоть до окончательного свержения императора и его клики! Посмевшие нарушить сей указ будут преданы трибуналу и наказаны по всей строгости законов военного времени!

Меч почти с самого начала знал, что в целом трущобами никто особо не занимался, типы вроде Гюго, Варлана или покойного Делеклюза тёрлись в приличных районах, обрабатывая умы синих и белых воротничков, оставив люмпенов и маргиналов на откуп самим себе. И теперь умы этих миллионов горожан носят в себе совершенно разные идеи, начиная от совершенно идиотских и полуграмотных версий либерализма, заканчивая дремучим родоплеменных национализмом.