Жанна д'Арк

В январе 1435 года состоялась предварительная встреча в Невере. Она прошла в обстановке дружелюбия и показала, что вчерашние противники готовы к переговорам, и не фиктивным, как в недавние времена, а вполне действенным. Переговоры открылись в Аррасе 5 августа. На них, кроме высоких договаривающихся сторон, присутствовали представители папы и английского короля. С последними, впрочем, договориться не удалось. Несмотря на то что Карл VII был готов на уступки, англичане держались упрямо, ставя единственную цель: удержать Бургундца от непоправимого шага. Винчестер с гневом напомнил ему о клятве, которую Филипп дал после умерщвления своего отца, – клятве святой мести убийцам-арманьякам. Все это оказалось тщетным, и английские представители в начале сентября покинули совещание. После этого Карл VII признал свою вину в смерти Жана Бургундского, а папский легат освободил Филиппа Доброго от его страшной клятвы.

21 сентября в церкви Сен-Ваас состоялся заключительный акт трагикомедии. Уполномоченный французского короля, вельможа в летах, упал на колени перед Филиппом, моля его простить Франции смерть своего отца. Бургундец поднял старика, облобызал его и заверил, что об этой смерти больше не будет сказано ни слова, а обе страны отныне да пребывают в дружбе, согласии и единстве…

В тот же день был подписан документ.

«Дружба, согласие и единство» обошлись Франции довольно дорого. Помимо того что «добрый герцог» сохранял за собой французские провинции Артуа и Пикардию, Карл VII уступил ему ряд новых областей и городов. И все же это было благо. Перспектива прояснялась: открывались возможности для новых успехов французского оружия. Столетняя война вступала в свою завершающую фазу.

Весной 1436 года французская армия овладела большинством городов, окружавших Париж. Английские суда, курсировавшие вдоль Сены, Уазы и Марны с целью подвоза продовольствия к столице, неизменно задерживались.

10 апреля французы подошли к стенам своей столицы.

13 апреля коннетабль де Ришмон вступил в Париж.

Именно в эти дни разнеслись первые вести о том, что Орлеанская дева снова вступила в строй…

Глава 2 ИМЕНЕМ ЖАННЫ

В мае 1436 года жители деревушки Гранж-оз-Орм близ Меца наслаждались созерцанием девушки в латах, с коротко подстриженными волосами, окруженной небольшой свитой из итальянских кавалеристов. На вид ей было лет двадцать пять. Она называла себя Жанной-Девой и рассказывала о том, как благодаря чуду спаслась от руанского костра.

Никто не сомневался в правдивости ее слов. Лица, ее окружавшие и встречавшиеся на дороге, верили, что перед ними Орлеанская дева. Мессир Николь Лёв, шамбеллан Карла VII, подарил ей жеребца стоимостью в тридцать франков, мэр города Меца поднес боевой меч. Ее с одинаковым почтением принимали и в богатых домах горожан, и в пастушеских хижинах. Еще бы! Ведь это была спасительница Франции, чудесная Дева, которую, как все были уверены, никакой огонь не мог сжечь!..

…Истории известны лжесмердизы, лженероны, лжедмитрии и лжепетры. Самозванцы, будь то простые авантюристы или вожди восстаний, не раз пользовались именами царей, королей, императоров и принцев. Но случай, когда объектом заимствования стало имя простой крестьянки, поистине уникален. Он может быть объяснен, лишь если вспомнить беспредельную любовь к Жанне со стороны народа, миллионов крестьян и горожан, тех безвестных ее помощников и приверженцев, которые сражались некогда под знаменами Девы, благословляли ее успехи, не допускали мысли о возможности ее гибели; их ведь не смогли убедить в этом ни рассказы очевидцев, ни грамоты, рассылаемые по городам, ни заявления английских глашатаев. Во Франции освобожденной и Франции, все еще стонавшей под игом завоевателей, с одинаковым нетерпением ждали новых вестей о героине, и, когда эти вести появились, им не могли внимать без доверия и восторга…

…Извещенные о «спасении» Жанны, братья поспешили ей навстречу. К этому времени старший из братьев, Жан, принявший пожалованную королем фамилию дю Лис, занимал должность бальи Вермандуа. Младший брат, Пьер дю Лис, лишь недавно был выкуплен из бургундского плена и истратил на это все свои сбережения. Приехав в Гранж-оз-Орм, братья без колебаний признали «сестру»…

21 мая самозванка вместе со свитой прибыла в Вокулёр, где должны были хорошо помнить Жанну д'Арк. Однако и здесь ни у кого не возникло сомнений относительно новой Девы. Проведя в Вокулёре неделю, лже-Жанна отправилась в деревушку Марвиль близ Меца, где встретилась со многими окрестными сеньорами и приняла доброхотные дары от населения. Затем она направилась в Арлон, к герцогине Елизавете Люксембургской, при дворе которой встретила весьма радушный прием. Характерно, что самозванка и не подумала поехать во Францию, где ее нетерпеливо ожидали, но где шла война; лже-Жанна предпочитала пожинать плоды своей популярности более безопасным способом, при дворе «мирной» государыни. Во Францию же для распространения сведений о себе она отправила братьев Жана и Пьера.