Жанна д'Арк

Шла Столетняя война. После битвы при Азенкуре (1415 г.) весь север Франции вместе с Парижем подпадает под власть англичан, на сторону которых переходят и многие французские феодалы (например, герцог Бургундский). К 1428 году стягивается петля осады вокруг города Орлеана, взятие которого открыло бы англичанам весь юг страны и привело бы к падению Франции. Перед лицом этой колоссальной опасности растерялись и феодалы, и церковники, называвшие себя народными пастырями. Только простой народ Франции не покорялся иноземцам и видел в них ненавистных захватчиков. В областях, захваченных врагом, велась партизанская борьба, и время властно требовало появления вождя из среды самих масс. Тогда-то семнадцатилетняя крестьянская девушка из Домреми по имени Жанна д'Арк становится во главе небольшого отряда, который при поддержке городского ополчения снимает осаду с Орлеана. Естественно, что свое патриотическое призвание Жанна сама и ее современники, ее близкие понимали и могли понимать лишь как миссию, внушенную ей свыше. Отсюда и ее вера в «голоса», которые обращались к ней, звали на подвиг во имя «Франции милой и прекрасной», как пели в ту пору средневековые жонглеры и труверы, повторяя слова из «Песни о Роланде».

Подвиги Жанны д'Арк в дни Столетней войны не ограничились освобождением Орлеана, хотя и этого было бы достаточно для славы, ибо в 1428 г. наступил поворот во всей Столетней войне. Сопротивление ненавистным захватчикам ширилось. Многочисленные отряды партизан и ополченцев присоединяются к ее армии и гонят врага, но именно из-за растущей популярности Жанны, как заметил К. Маркс, «для королевской и аристократической партии крестьянская девушка была также бельмом на глазу» [Архив Маркса и Энгельса, том VI, стр. 328]. И тут наступает в ее истории трагический поворот. Как отмечал уже Жюль Мишле (единственный историк, прямо цитированный в романе М. Твена. — Д. Ф.), девственница была покинута тем самым духовенством, которое в былое время несло крест впереди нее… Не нашлось ни одного, кто вызвался бы засвидетельствовать в Руанском замке ее невинность, установленную за 18 месяцев перед этим. Это постыднейшая страница в истории правящих классов Франции и католической церкви: в угоду иноземным поработителям был начат процесс над национальной героиней страны.

Повествование М. Твена, едва автор переходит к описанию этого процесса, становится гораздо более жизненным, чем в начале. Это и понятно. В первых частях романа источниками о жизни Жанны д'Арк служили косвенные книжные свидетельства. В материалах самого допроса, в свидетельских показаниях родственников, земляков и близких перед М. Твеном вырисовывались во многом стереотипные ответы о «голосах» и «святости поведения», о том, что Жанна «была, как и все»…

Общепризнано, что если первые части романа отмечены некоторой сентиментальностью вымышленного рассказчика, то картины инквизиционного процесса исполнены большого драматизма. Массовые сцены, — а только от массового героизма при переходе к атаке против лагеря англичан под Орлеаном и надо было ждать избавления, — не очень удались американскому романисту. Но вот схватку Жанны с ее извечными идеологическими противниками, с отцами церкви во главе с епископом Кошоном М. Твен изобразил весьма убедительно и живо. Все, что касалось облика Жанны, было окутано дымкой легенды. Особо почитаемый М. Твеном историк Жюль Мишле так и писал: «Она была живою легендой». И действительно, как Жанна держалась в седле, какие предпочитала доспехи, при каких именно обстоятельствах препоясалась древним мечом, — все это известно только народной легенде. Лишь память народа, а не труды историков военного искусства, хранит свидетельство об этом, как равно и об использовании пастушкой из Домреми артиллерии. Поневоле М. Твен был связан здесь литературными обработками легенд о Жанне.