Жанна д'Арк

- Потому что я бедная девушка и не умела ездить верхом и не знала, как нужно воевать. Это я тоже сказала голосу. Тогда он мне приказал, чтобы я ехала к капитану Бодрикуру в Вокулер, он мне поможет. Потом у моей кузины были роды, и она сказала, что я должна ей помочь. Родители разрешили. В Вокулере я встретилась с господином Бодрикуром, я словно бы уже его знала, голос сказал мне, что это он. Но когда я ему сообщила, что должна идти к королю, он ответил, что лучше бы мой отец отвесил мне оплеуху. Только на третий раз он мне поверил и дал лошадь и двоих сопровождающих для поездки.

- Значит, так ты приехала в Шинон. А родители? Жанна опустила голову.

- Родители ничего об этом не знают. А то они не отпустили бы. И как бы я тогда могла повиноваться голосу?

- Понимаю, дитя мое. Скажи, ты и сейчас слышишь этот голос?

- Когда я бываю в лесу, определенно. Здесь - в этой комнате - его нет.

- А что ты делала дома у родителей?

- Помогала матери готовить еду, прясть и шить. Пасла наших коров на лугу.

- Скажи мне, Жанна, что это за Книга Божья, о которой ты говорила?

- У Господа есть Книга, и прочесть ее не может ни один из господ, даже если они очень ученые, - девушка улыбнулась немного робко и как бы прося прощения. - Я хочу сказать, если они задают такие вопросы, как здесь и в Шиноне.

- Может быть... Ты много постишься? Жанна молчала, а брат Тома напряженно прислушивался.

- Мне не нужно много еды, - ответила она наконец. Гийом Ален тяжело вздохнул, лицо его исказилось от боли.

- Не обращай внимания, дитя мое, это всего лишь подагра, которая меня мучит. Скажи, ты знаешь, кто был этот ангел?

- Сначала я этого не знала. Но на второй или третий раз, когда пришел голос, я узнала его имя. Это был архангел Михаил.

На минуту в комнате повисла тишина. Только синица пела за окном в ветвях ели. Гийом Ален приложил красный платок сначала к носу, потом к глазам. Брат Тома держал голову опущенной, а руки его все глубже погружались в белые рукава рясы.

- Ну, брат Тома, что Вы думаете? Должно быть, прекрасно, когда Господь ниспосылает благодать видеть или слышать архангела, - Ален сказал это сухо и уверенно, а молодой монах робко кивнул, не поднимая глаз.

- Видишь ли ты и других блаженных в раю?

- Да, отец Ален, прежде всего, святую Екатерину и святую Маргариту, архангел Михаил привел их ко мне.

- Святая Екатерина была храбрая женщина, она проводила диспут с пятьюдесятью языческими философами и обратила их в христианство. Не думаю, чтобы это удалось мне. Брат Тома, это, скорее, Ваша задача... А святая Маргарита, что произошло с ней?

- Она стерегла овец, затем ее увидел наместник и захотел, чтобы она стала его женой. Но она любила только Иисуса. В тюрьме она боролась с дьяволом в образе дракона.

- Совершенно верно. Но оба за свое мужество были убиты в ранней юности. И ты этого хочешь, Жанна?

- Если я исполню все, что велит мне святой Михаил, то пусть Господь сделает со мной, что пожелает.

-Ты права, прежде всего мы должны совершить на земле все, что в наших силах. А теперь я тебе, наверное, уже надоел. Вы хотите еще о чем-то спросить, брат Тома?

Молодой монах поднял взгляд, он избегал смотреть на Жанну и поэтому спросил, повернувшись лицом к Алену:

- Если позволите, то я хотел бы знать, - он споткнулся и покраснел, видит ли Дева Жанна архангела, когда она молится, Жанна ответила не сразу, она тоже не смотрела на каноника:

- Не всегда.

- А когда в последний раз?

- Сегодня при утреннем звоне колоколов, - тихо сказала она и добавила: - Сегодня пятница.

Гийом Ален посмотрел перед собой, затем узловатой рукой оперся на плечо брата Тома.

- Блаженны невидящие, но все же верующие, - сказал он, встал, попросил Жанну передать ему палку и пошел к двери. Но Жанна преградила ему дорогу.

- Отец Ален, могу ли я у Вас исповедаться? Послезавтра воскресенье.

- Можешь, Жанна, но не в храме. А то все повернут шеи к тебе и забудут, что должны исповедоваться. Завтра к вечеру я буду дома, давай встретимся. Каждый тебе скажет, где я живу.

- Благодарю Вас, отец Ален, - ее лицо озарила такая улыбка, что каноник сразу забыл и о допросе, и о своей подагре, и о своей близорукости. Он видел - и увидел вполне достаточно.

И, прощаясь, он сотворил крестное знамение в воздухе над ее головой с коротко остриженными волосами.

- Ну, брат Тома, что Вы думаете о малышке? - спросил отец Ален, когда они медленно переходили улицу и старик был утомлен, а молодой человек бледен и погружен в себя.

- Не могу себе представить, чтобы так говорила ведьма, отец Ален.

- Я тоже, я совершенно определенно не могу. Теперь улыбался и брат Тома, словно у него с души упал камень.